Коровники Машеров посещал редко – посылал туда специалистов. Но идея о большой мелиорации его явно не украсила…

(Продолжение. Начало здесь)

В материальном плане статусная работа, продолжает бывший пилот, не была особо прибыльной — зарплата скорее выше средней, чем высокая. Все же плотность графика уступала регулярным рейсам, а бюджет авиатора формируется именно от количества часов/налетов.

«У меня было приблизительно 180–200 рублей, даже по тем временам не так много, — прикидывает собеседник. — Дело в том, что все зависит от налетов: больше часов в воздухе – соответственно, выше зарплата на земле. А в правительственном отряде раз на раз не приходится: в какой-то месяц по десятку вылетов, а иной раз — сплошной простой. На регулярных маршрутах могло быть и вдвое больше, но ведь дело в статусе, и мы это прекрасно понимали».

За несколько лет за штурвалом Эдуард Сташкевич вплотную рассмотрел всю тогдашнюю партийную элиту, включая Первого секретаря ЦК КПБ Петра Машерова. В отличие от своих будущих преемников, он редко совершал рейды по коровникам, передав это право тем, кто лучше разбирался в животноводстве. Зато всегда реагировал на чрезвычайные ситуации.

«Обычно весной сильно затапливало Полесье, — уточняет он. — Машеров приказывал готовить борт, и мы летели на юг — могли сесть в Мозыре, Пинске, Бресте, причем как на гражданском, так и на военном аэродроме. Там он встречался с местными чиновниками, военными, спасателями. Затем дозаправлялись и осматривали местность сверху, оценивая масштаб. Обычно я был вторым пилотом, поэтому выходил к нему, объяснил картину, он внимательно слушал, интересовался мнением».

Возможно, именно тогда Петр Машеров вынашивал глобальный проект мелиорации, который сегодня ему ставят, пожалуй, в самый большой упрек — желание повернуть реки «вспять» имело глобальные последствия для всего региона.

Отслеживали не только розливы и наводнения, инспектировали хозяйства, продолжает Эдуард Сташкевич. Летели максимально низко, чтобы получить реальное представление о состоянии посевов. А уже на земле чиновник №1 заботился о том, чтобы его пилоты имели возможность хорошо отдохнуть, сам находил время поговорить «за жизнь» — обедал вместе с председателями, специалистами и пилотами.

Были и дальние перелеты, которые входили в сферу союзной деятельности Первого секретаря ЦК Беларуси. При этом без какого-либо сверхкомфорта на «элитном» борту – за исключением оборудованного уголка, чтобы поработать за столом в дороге. Плюс уменьшенное количество посадочных мест — 13 вместо стандартных 30. Остальное — на уровне базовой комплектации.

«Естественно, Москва, Ленинград, а также Рига, Киев, Донецк, Сочи, Крым — воздушные коридоры более чем в 100 городов. Где какие совещания, конференции, туда и летим. И вот так в общей сложности шесть лет. У меня уже накопился приличный налет, можно было переходить на более тяжелые самолеты. Но держали в правительственном отряде — видимо, не хотели без особой нужды тасовать кадры. Ну и доработал до пенсии. Всего 45 лет, но по здоровью и выслуге уже хватало. А вскоре Петр Миронович погиб…»

По словам собеседника, сколько лет он контактировал с Петром Машеровым, столько восхищался его умением общаться с людьми — не было даже намека на попытки продемонстрировать превосходство, «затоптать» авторитетом.

«Машеров был очень культурным, воспитанным, образованным. Недаром что учитель, — вспоминает Эдуард Сташкевич. — Всегда поздоровается, спросит, как семья. Мы со стороны часто наблюдали — он всегда так себя вел. Складывалось впечатление, что статус его напрягал, поэтому пытался убрать дистанцию. Кинохронику когда показывают, можно подумать — постановочные кадры. Но нет, так и было: ко всем с уважением, никакого «тыканья», хамства».

(Окончание будет)