Павел Слюнькин: Потенциал для ухудшения беларусско-польских отношений еще есть

Между Варшавой и Минском прошел очередной раунд публичной пикировки.

Польша будет добиваться расширения санкций против беларусского режима в случае продолжения репрессий в Беларуси, заявил 13 апреля министр иностранных дел Польши Збигнев Рау.

Пресс-секретарь МИД Беларуси парировал в своем стиле: мол, Польша «минирует всю Европу», имея в виду возможное размещение в Польше дополнительного воинского контингента США.

СНплюс поговорили с политическим аналитиком Европейского совета по международным отношениям (ECFR) Павлом Слюнькиным.

– Между Варшавой и Минском прошел очередной раунд публичной пикировки, что можно оценивать как эскалацию двусторонних отношений. Чем вызвано нынешнее обострение?

– Я бы не называл это обострением –  просто фиксация нынешнего уровня отношений между Польшей и де-факто беларусскими властями: когда он выходит в публичное пространство, то так или иначе будет вызывать ощущение эскалации. Поэтому обмен заявлениями я бы воспринимал не как эскалацию, а как некую демонстрацию нынешнего уровня отношений.

– Глава польского МИД упомянул, что Варшава предложила официальному Минску расширение геополитического пространства для маневра в обмен на прекращение репрессий в Беларуси, но «переговоры не принесли удовлетворительного результата». Что известно об этих переговорах? Ранее говорилось, что Варшаве благодаря тайным переговорам удалось освободить около десятка политзаключенных.

– Я узнал о переговорах, как и вы, из новостей. Обычно если такие вещи случаются, то для их успеха необходима закрытость, чтобы они проходили как можно дальше от СМИ: открытость подобного рода переговоров не приводит к успеху.

Но в целом ничего удивительного не вижу. У Варшавы есть собственные интересы, но есть и собственные принципы. Никуда не делись противоречия, которые возникли в августе 2020 года и нарастали, как снежный ком, все это время. Однако ситуация меняется, и периодически у каждой из сторон возникает желание прощупать – не хочет ли оппонент что-то поменять и что-то предложить. Как видно, Александр Лукашенко свою позицию не меняет, несмотря даже на то, что ему предлагали расширить возможности своей автономии. Его это решение не интересовало, потому что условия предложения были очень жесткими и невыполнимыми.

Детали мне не известны, поэтому сложно анализировать ситуацию. Почему нет переговоров между странами? Да потому что отсутствует повестка как таковая для обсуждения: ожидания сторон настолько отличаются от того, на какие уступки стороны готовы пойти друг другу, что нет смысла садиться за стол переговоров. В таком случае стороны будут только обмениваться упреками, но без готовности пойти на компромисс с собеседником. Поэтому попытки переговоров и не приводят к конкретному результату. Сейчас мы увидели одно из проявлений таких попыток, но оно не единственное, думаю, их было и будет еще довольно много. До тех пор, пока одна из сторон не будет готова кардинально поменять свою позицию, или пока не изменится внешние условия для обеих сторон.

– Надо понимать, что размещение российского ядерного оружия в Беларуси еще более отодвигает перспективу возможных переговоров между сторонами?

– Вопрос ядерного оружия не про польско-беларусские отношения, это про отношения России с западным миром и вопрос, связанный с войной в Украине. С одной стороны, ядерное оружие усугубляет палитру противоречий между Минском и Варшавой. А с другой – в том, насколько ядерный шантаж сработает. Я воспринимаю намерения России разместить ТЯО в Беларуси как попытку получить дивиденды от Запада; она надеется, что западные страны, почувствовав, что Кремль поднимается вверх по лестнице эскалации, побудит как минимум некоторые из них к смягчению позиции по обороне Украины. Если сработает, то вполне возможно, что придется садиться за стол переговоров. Россия сейчас не против того, чтобы зафиксировать нынешнее положение дел в форме перемирия или добиться заморозки конфликта. Если ядерный шантаж в этом контексте сработает, то процесс размещения ядерного оружия на территории Беларуси тоже окажется под условной заморозкой или выльется в новую форму противоречий между Минском и другими странами. Минск в данном случае выступает не как автономный игрок – Лукашенко является частью российской атаки на систему международных отношений.

– Сейчас много информации об активизации миграционного кризиса. Официальный Минск готов повторить 2021 год?

– Если мы говорим о психологической готовности, о готовности действовать, то у меня нет сомнений, что Александр Лукашенко готов на очень многое, даже на такие шаги, которые удивят еще больше и создадут для нашей страны гораздо больше проблем, как и для наших соседей.

Но вопрос упирается в то, что со стороны Польши и стран Балтии уровень готовности дать отпор тоже повысился, они уже проходили нечто подобное в октябре-ноябре 2021 года, во время кульминации атак нелегальных мигрантов на их границы. С того момента они отслеживают схемы, по которым Лукашенко доставляет нелегалов на их границы, практически все соседи возводят стены на своих границах. Тогда польский подход, очень жесткий, сработал: в Польше говорили не только о перекрытии автомобильных перевозок, но и угрожали перекрытием железнодорожного сообщения, которое, кстати, до сих пор работает – то есть, этот рычаг давления Варшавы на Минск по-прежнему остается.

Попробовать повторить события 2021 года можно. Другой вопрос: чего добиваться и что из этого получится? Варшава справится – если Минск попытается повторить миграционный кризис даже в бОльших масштабах. Но в ответ Минск получит увеличение санкционного давления, сторонникам более жесткой санкционной политики внутри Евросоюза станет проще добиваться ужесточения санкций, и ослабления позиций тех сил, которые выступают за снятие ограничений в отношении беларусского калия. Лукашенко понимает, что попробовать-то можно, но чего в итоге добьется? Поэтому я скажу так: Лукашенко готов повторить, но станет ли это делать – для меня открытый вопрос.

Надо учитывать зависимость Лукашенко от России. Если России будет необходимо, то Москва не будет считаться с последствиями для Беларуси, а так или иначе получит требуемое от Лукашенко.

– Глава МИД Польши предупредил Минск о последствиях враждебной политики. К чему может привести дальнейшая эскалация отношений?

– Беларусско-польские отношения уже прошли множество ступенек на шкале ухудшения. В Беларуси уничтожаются памятники польским солдатам, уничтожается историческое наследие, переписывается история, в которой Польша обвиняется в этноциде беларусов. Дипломатов уже повыгоняли огромное количество, но они еще остались, и потенциал для эскалации остался: полное закрытие или практическое ограничение диппредставительств, как в случае с балтийскими странами, когда в посольстве остается один дипломат и два человека технического персонала. По этой траектории можно двигаться дальше: резерв для ухудшения отношений еще есть.

Существует еще и разрыв дипломатических отношений: я не думаю, что стороны к нему придут, но это одно из направлений возможной эскалации. Нельзя исключать, что минский режим может пойти на преступление против польского нацменьшинства, которое и так находится под давлением: люди, которые связаны с Польшей, по сути являются заложниками. И здесь потенциал для давления существует.

В какую сторону в итоге Лукашенко будет бить – это загадка.