Даниил Гаркавый: Выгорание задело и политические центры

Первого июня новым руководителем отдела по внешним связям ОТ назначен Даниил Гаркавый. Поговорили с ним о том, каких конкретных результатов удалось добиться в работе с беларусской диаспорой? И что она вообще представляет собой?

– На конференции беларусов мира в сентябре 2021 года разные диаспоральные структуры собрались в одном пространстве, в одном месте, чтобы в целом показать кто есть кто: познакомиться, обменяться контактами, – такое масштабное знакомство.

Что такое диаспора? На сей счет существуют многочисленные разночтения понятия. Это беларусы, которые живут за границей, видят себя гражданами той или иной страны, а в Беларусь, скорее всего, не планируют возвращаться; возможно, они заинтересованы ездить к близким, родным, на мероприятия. Но классическая трактовка диаспоры – это беларусы, проживающие в других странах, но по-прежнему считающими себя беларусами.

В нашем случае под диаспорами мы подразумеваем больше НГО, НКО, инициативы, суполки, организации, фонды, которые в силу объективных причин не могут физически быть в Беларуси, но их фокус работы, повестка, интерес находится все-таки внутри республики.

Далеко не факт, что многие люди, стоящие за диаспоральными структурами и инициативами, в будущем вернутся в в нее: некоторые за границей находятся давно, некоторые оказались здесь после 20-го года. “Згуртаванне беларусаў свету “Бацькаўшчына” – классическая диаспоральная структура, с которой мы тоже работаем.

Вторую конференцию беларусов мира я организовывал в качестве координатора по работе с диаспорами. Может сложиться ложное представление, что мы работаем с уже осевшими за границей. На самом деле наша работа заключается больше с институализированными структурами – не обязательно юридически зарегистрированными, но которые имеют внутреннюю структуру, цели и миссии, чей фокус деятельности направлен внутрь Беларуси. Пожалуй, единственное, что их роднит с классическими диаспоральными структурами, – они тоже физически находятся за границей.

После масштабного знакомства в 2021 году стало понятно, что прежние форматы сотрудничества выдыхаются. Первое время мы организовывали координационные созвоны, во время которых обменивались информацией, повесткой, планами – это была достаточно интенсивная и плотная двусторонняя связь.

Как Офис мы брали на себя координирующую роль. Но тогда все еще теплились надежды на быстрый результат; первый шок от того, что перемены не случились за два-три месяца, прошел, вырисовалась новая временная перспектива – еще год-два. И когда мы живем такими дедлайнами, то совершенно иначе формируем и повестку дня, наша работа происходит достаточно агрессивными темпами.

А вот обратная сторона этого процесса состоит в том, что такой темп совершенно изматывает, истощает и выжигает ресурсы. Многие стали жертвами такой работы: устали и выгорели, потеряли былую собранность. Выгорание ударило не только по диаспоральным структурам и организациям, но и по политическим центрам, в том числе задело меня самого, моих коллег.

В совокупности все привело к тому, что интенсивность взаимодействия начала снижаться, появились сложности в коммуникациях, в сотрудничестве. Сейчас демократическое движение, как вы видите, концентрируется уже не только на своей основной задаче, но и защищает разные интересы разных групп.

Поскольку в Беларуси до 20-го года жили по принципу лучше молчать и не высовываться, и до сих пор, как мне кажется, мы находимся в процессе формирования культуры общественного диалога. Вполне естественно, что процесс временами приобретает сложные формы: не совсем корректные, не совсем конструктивные.

Давайте вспомним ситуацию февраля 2022 года, последнего референдума, когда очень сложно было прийти к единой стратегии, многие акторы тянули одеяло на себя, представляя свою модель поведения единственно правильной. Вне зависимости от модели поведения, главной целью было действовать единым фронтом.

Это не про то, что «партия приказал – народ исполнил», это про договоренности, про способность действовать по единому плану. Демократическому движению такой способности пока не хватает.

Есть еще одна особенность диаспорального движения. Мы все беларусы, но сегодня Беларусь – это одна огромная страна по всей Европе, по всей Америке. Безусловно, мы имеем возможность общаться по видео, но, как показала практика, это не заменяет живого диалога; человеческий фактор ослабевает во время длительного аконтактирования при посредничестве технологий.

Вся совокупность факторов стала основанием для созыва второй диаспоральной конференции, чтобы мы, уже знакомые между собой, приехали, встретились, поговорили друг с другом. Конференция состояла из дискуссионных панелей – в первый день и групповой работы – во второй, но одна из главных составляющих конференции – кулуарные разговоры во время кофе-брейков. Во многом ради реального живого общения все это и затеивалось.

Одна из главных моих задач состояла в том, чтобы учесть критику, поступавшую в наш адрес, и сделать так, чтобы организационные упущения не стали преградой для совместной работы в будущем. Поэтому мы заранее запустили форму сбора предложений, созванивались с некоторыми диаспоральными структурами, чтобы обсуждать программу работы: первый вариант работы был достаточно сильно раскритикован, поэтому появился второй, который отвечал, как мне кажется, запросам и интересам большинства участников. Мы не делали персональных приглашений на конференцию. Мне кажется, удалось сформировать пространство, где каждый участник чувствовал себя полноценным соорганизатором мероприятия, на равных со всеми.

Достаточно часто нас упрекают в том, что политические центры оторвались от земли, перестают слышать ядро актива и уж тем более рядовых беларусов. Одной из задач конференции как раз и было уменьшение дистанции между политическими центрами и диаспорой. Основной миссией конференции стало обновление наших контактов, доверия друг к другу, нашей способности понимать друг друга, которая, как мне кажется, в определенной степени и была достигнута.

Конечно, обсуждались и совместные планы на 2023-2024 годы: хотя общая цель остается прежней, но время идет, Беларусь расширяется географически, расширяется в своих размерах, поэтому перед встает больше вызовов и больше задач. Проблемы теперь сосредоточены не только внутри страны, но и за ее пределами.

– Какие диаспоральные структуры вам удалось завлечь в свою орбиту?

– Сделаю оговорку: наша роль – это не кураторство, скорее, координация. Все диаспоральные структуры и организации самостоятельны в своих действиях, им не нужны кураторы и указания извне – все это четко чувствуется в процессе коммуникации.

На конференцию приехали 138 участников (это не все структуры, с которыми мы контактируем). Никогда не считал количество организаций, с которыми мы имеем постоянные связи, но навскидку могу сказать, что их не менее 50-ти. Речь, прежде всего, о ближайших странах Европы и Евросоюза, это организации из США, из Канады, из Южной Америки, есть диаспоральные структуры, которые до начала войны находились в Украине, но вынуждены были уехать, к моему восхищению, остались беларусы, которые все еще находятся в Украине и даже они смогли приехать на конференцию.

С некоторыми мы поддерживаем интенсивную и регулярную связь, например, с народными посольствами; с некоторыми общаемся – реже, в основном, под конкретные мероприятия и кампании…

– Простите, 50 диаспоральных структур, с которыми вы поддерживаете связь, представляют весь спектр беларусской диаспоры?

– Не думаю, что это все структуры.

Осенью 2022 года я ездил на первый съезд беларусов Чехии. Одним из приятных открытий стало то, что в странах существуют небольшие по количеству людей организации, суполки, иногда даже один человек – но уже ячейка. Такие люди не ставят перед собой глобальные задачи, поэтому у них нет необходимости постоянной связи с политическими центрами. Например, я узнал про девушку, которая занимается адвокатированием страховой медицины для детей, для беларусских детей. Она делает крайне важную работу, но у нее нет необходимости поддерживать постоянную связь с Офисом. И таких примеров – множество.

(Окончание следует)