ЭТО СЛАДКОЕ СЛОВО «МОДЕРНИЗАЦИЯ»

Объявленная модернизация стала единственным ответом властей (кроме сокращения госаппарата) на исторические вызовы. Речь идет не только об экономической стагнации, ибо рост ВВП на 1,5% за 2012 год — это признак рецессии. Исследования независимых социологов свидетельствуют о кризисе легитимности, в котором оказался правящий режим в последние два года. Поэтому важно, чтобы народ поверил, что у властей есть план выхода из того непростого положения, в котором оказалась страна.

Использование модного слова «модернизация» является довольно удачным. Президент повторяет его в последние месяцы постоянно, словно на него снизошло творческое озарение. Этот проект сейчас много рекламируют государственные СМИ. На него сделана большая ставка. Ради реализации проекта модернизации А. Лукашенко пожертвовал частью своего имиджа, пошел на непопулярные меры, введя «крепостное право» в деревообрабатывающей промышленности. Исходя из логики, что успех все спишет, победителей не судят.

Несомненно, для Беларуси проблема модернизации крайне актуальна. Ибо белорусская социальная модель очень архаична, она выпадает из современных мировых тенденций, отбрасывает страну на историческую обочину.

Однако из разъяснений А. Лукашенко вытекает, что он понимает модернизацию очень узко. Мало того, что она не распространяется на политическую систему. Как выяснилось, этот проект не касается изменений условий хозяйствования или, используя термины политэкономии, производственных отношений. На пресс-конференции 15 января президент популярно объяснил свое видение этой программы: «Что такое модернизация? Надо отремонтировать цех и поставить новое оборудование. Вот потеплеет немного весной — и начнем модернизацию».

Но даже если понимать этот процесс в таком узком смысле, все равно возникает ряд проблем. Во-первых, появление нового оборудования создает объективную потребность в более широких переменах, охватывающих другие сферы социальных отношений. Например, для того, чтобы люди смогли работать на современных станках, нужны коррективы в системе образования. Затем, новое оборудование должно повлечь за собой сокращение рабочих рук на предприятиях, и с этим надо что-то делать.

Во-вторых, на модернизацию всех предприятий страны нужны огромные деньги. Экономист А. Обухович оценивает эту потребность в $20—25 млрд в год. Где их взять?

Рассчитывать на бюджетные деньги особенно не приходится. На той же пресс-конференции, отвечая на вопрос о выплате внешних долгов в этом году, президент заявил, что всего надо выплатить $3 млрд, $2 млрд мы знаем где найти, осталось где-то изыскать $1 млрд. Вот такая незавидная ситуация с госбюджетом.

У самих предприятий, кроме разве что сферы нефтепереработки, денег немного. В прошлом году инвестиции в основной капитал сократились на 14% в сравнении с 2011 г.

Брать кредиты в банках при нынешних процентных ставках — нереально. Иностранные инвестиции в страну, где отнимают предприятия у собственников, вряд ли придут в больших количествах.

В-третьих, допустим, что чудо случилось и деньги нашлись. Вот А. Лукашенко говорит, что Россия готова рассмотреть вопрос о выделении нового кредита в $2 млрд. Но возникает другая проблема: насколько эффективно они будут использованы.

В этом смысле очень показательными были недавние поездки А. Лукашенко на ряд неблагополучных предприятий. В той же деревообрабатывающей промышленности начали модернизацию еще в 2007 году и к настоящему моменту должны были ее успешно завершить. На инвестпроекты было затрачено $500 млн. Итог известен: деньги профукали, результата нет. Убытки предприятий концерна «Беллесбумпром» за прошлый год выросли в 30 раз. И А. Лукашенко пришлось разгонять руководство.

Выделялись государственные ресурсы и на модернизацию предприятия «Камволь», плачевное состояние которого вызвало шквал негативных эмоций у А. Лукашенко во время его посещения в декабре. То же самое можно говорить и об ОАО «Ковры Бреста», где недавно во время посещения его вице-премьером В. Семашко возник тяжелый разговор с возмущенными работницами, получающими 300 тыс. руб. в месяц.

Какие есть основания считать, что модернизация других предприятий будет идти более успешно? Наоборот, можно с твердой уверенностью утверждать, что результат будет примерно похожим. На госпредприятиях по другому быть просто не может.

Наконец, в-четвертых. Снова допустим, что случилось еще одно чудо. Сказочным образом найденные финансовые ресурсы эффективно использованы, все предприятия оснащены новыми станками. И тут возникает самый главный, фундаментальный вопрос: есть ли рыночный спрос на нашу модернизацию? Будут ли рынки сбыта для продукции модернизированных предприятий? Основан ли этот проект на каких-то расчетах, маркетинговых исследованиях?

Без положительного ответа на эти вопросы весь проект теряет смысл. Ведь конкуренты не спят, они тоже модернизируют свои предприятия, причем постоянно, а не в виде политической кампании, по приказу президента. Например, в сфере легкой промышленности сможем ли мы конкурировать с китайцами, которые завалили весь мир своим дешевым ширпотребом?

Но у меня есть подозрение, что такие вопросы в нашем руководстве никто и не ставил. Просто президента вдруг осенила мысль: а давайте-ка мы проведем модернизацию! И никто особо возражать не стал. Тем более, что сама по себе идея-то неплохая. И все завертелось. Ведь за результаты никто отвечать не будет.

Маленький пример в качестве информации к размышлению. В конце 2011 года правительство предложило реалистический проект экономического развития страны на 2012 год, который предусматривал рост ВВП на 1,5%. Президент в весьма резкой форме его забраковал, обвинив Совет министров чуть ли не в саботаже решений Всебелорусского народного собрания, потребовал запланировать увеличение валового внутреннего продукта на 5—5,5%. Правительство взяло под козырек, принялось выполнять мудрое указание главы государства.

И вот прошел 2012 год. Белстат зафиксировал по его итогам рост ВВП ровно на 1,5%! Это правительство можно принудить выполнять любой приказ, а экономика плохо подчиняется принуждению. Тут бы А. Лукашенко посыпать голову пеплом, извиниться перед Советом министров, сказать, да, вы были правы. Но не таков наш президент. На пресс-конференции 15 января он попытался замять этот конфуз, заявил, что теперь валовые показатели для нас не так уж и важны, и вообще, это дело правительства, «на прошлый год и на этот год — я даже не вмешивался».

Почему-то есть полная уверенность, что весь этот проект модернизации промышленности — большая химера. Будут липовые планы и липовые отчеты. И, как говорят в России, замена «откатов» «распилами» государственных финансовых ресурсов.