ПЕРВОРОДНЫЙ ГРЕХ

Новый управляющий делами президента В. Шейман информировал, что «15 организаций Управделами в 2009—2012 годах осуществляли финансовую деятельность с субъектами хозяйствования, имевшими признаки лжепредпринимательства». По его словам, в данный момент подразделения Следственного комитета расследуют три уголовных дела о причастности ряда должностных лиц УДП «к совершению преступлений по хищению бюджетных средств». «Уму непостижимо, как это стало возможно в данной структуре», — искренне удивился происходящему глава государства.

А удивляться здесь особо нечему. Коррупция в УДП давно стала нормой, это самое коррумпированное ведомство в Беларуси. Уже третий руководитель УДП уходит со своего поста с громким скандалом. В 1999 году первый управляющий делами президента И. Титенков неожиданно уехал в Москву, что напоминало бегство. Отвечая на вопросы журналистов о причинах этой отставки, А Лукашенко сказал: «Воровать надо было меньше», «пусть сначала вернет 40 миллионов долларов». Вот такие суммы воруют в УДП.

В 2004 году была арестована управляющая делами президента Г. Журавкова. Суд признал, что она присвоила $3,2 миллиона, и приговорил к четырем годам лишения свободы. Но А. Лукашенко своим указом освободил ее от наказания.

Позже был громкий скандал с сокрытием нарушений в подведомственном УДП Березинском биосферном заповеднике. И вот, как говорил небезызвестный Виктор Черномырдин, никогда такого не было, так на тебе снова».

Если событие происходит один раз, то это можно считать случайностью, прискорбным недоразумением. Но если оно повторяется регулярно, то можно говорить о порочной закономерности. Словно в самой природе УДП заложена отрицательная селекция, коррупционный код, который программирует мутацию, самовоспроизводство воровства миллионов долларов, клонирует нечистых на руку руководителей, периодически продуцирует их реинкарнацию в новом виде, под другой фамилией. Такая сказочная многоглавая гидра, которой отрубаешь одну голову, а вырастают две новых.

Дело в том, что УДП — это уникальная структура, аналог которой трудно найти в каких-либо еще странах. С ее созданием у нас фактически появилась неизвестная в современном мире форма собственности. В государствах Средневековья существовали удельные земли, принадлежавшие монархам. С определенной долей условности можно сказать, что хозяйство УДП стало уделом президента. А его руководителя можно считать министром удельных земель. Такие должности существовали во всех монархических домах.

Вместо того чтобы, как в других странах, заниматься рутинной работой по техническому обслуживанию президента и его Администрации, Управление делами стало заниматься коммерческой деятельностью. Оно взяло под контроль самые доходные предприятия и сферы экономики: объекты недвижимости, торговые и выставочные центры, рестораны, национальные парки и заповедники (Беловежская пуща), санаторно-гостиничное хозяйство, часть торговли нефтепродуктами, торговлю конфискатом, страхование, лотереи, горнолыжный комплекс «Силичи», оптовые рынки зерна, угля, леса, рыбы, сахара, тракторов, табака, алкоголя. В какой-то период времени УДП было самой большой коммерческой структурой в стране, настоящей бизнес-империей. Как писала с иронией российская газета «Известия», можно говорить «Республика Беларусь при Управлении делами президента».

При этом необходимо подчеркнуть, что УДП работает, скажем мягко, в специфическом, эксклюзивном правовом режиме. С самого начала функционирования этой структуры независимые СМИ утверждали, что значительная часть доходов от ее хозяйственной деятельности якобы шла в тайный президентский фонд. УДП получала большие налоговые и таможенные льготы на импортируемые товары, в результате чего государственный бюджет Беларуси нес большие потери, а Управление делами президента получало огромные доходы. Самым скандальным случаем была афера с предприятием «Торгэкспо». В СМИ описывались случаи, когда УДП отнимало бизнес и собственность у их хозяев. В середине 1990-х годов Верховный Совет попробовал провести независимую проверку деятельности президентской бизнес-империи, но А. Лукашенко решительно воспрепятствовал этому.

Таким образом, Управление делами президента давно стало государством в государстве, которое в своей деятельности руководствуется не столько законами, сколько указаниями президента. Атмосфера правового нигилизма, бесконтрольности в сочетании с большими деньгами создали такую гремучую смесь, которая регулярно взрывается коррупционными скандалами. Криминогенность деятельности УДП предопределена его, мягко говоря, сомнительным правовым статусом. Это его первородный грех, который влечет за собой все остальные пороки. Если первая пуговица застегнута неправильно, то что бы вы не делали, все равно весь пиджак будет перекошен. Нельзя ожидать от людей, действующих «по понятиям», добросовестности в выполнении своих должностных обязанностей.

Как известно, в существующей здесь политической системе основные функции управления и контроля принадлежат президенту. А. Лукашенко считает это большим преимуществом белорусской социальной модели, очень гордится своим изобретением. Государственные СМИ и сам президент едва ли не главным достижением своего правления называют «наведение порядка» в стране, установление «сильной власти», способной организовать эффективную работу всех государственных и общественных институтов. В одном из своих выступлений, посвященных деятельности силовых структур, он заявил, что не отдал их под контроль некоего «гражданского общества», как принято красиво говорить у некоторых наших соседей, потому что это привело бы к развалу этих институтов. Дескать, я в состоянии контролировать их сам. Все это в полной мере относится и к деятельности УДП. Контроль осуществляет лично президент. Как он любит говорить, «жесточайшим образом».

И теперь по истечении 18 лет вполне логично задать вопрос: и какой же результат этого единоличного контроля? Косвенно А. Лукашенко сам признает, что УДП превратился в неиссякаемый источник коррупции и криминала. Оценка деятельности Управления делами президента, данная на совещании 7 февраля, — это приговор всей системе государственного управления, а если шире, белорусской социальной модели. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит. Ибо его дала сама новейшая история Беларуси.