БЕЗ ДЕТЕЙ, БЕЗ ЖИВОТНЫХ, БЕЗ ВРЕДНЫХ ПРИВЫЧЕК…

Наша жизнь начала сильно напоминать камнепад в горах. Когда с высоты срывается камень, он увлекает за собой другие. К основанию горы уже несется приличная каменная лавина. Не дай вам Бог оказаться не в том месте и не в то время. Получится компактная могила. Правда, без креста…

Обожаю читать самые разные объявления. Человек обычно не торопится раскрываться перед незнакомыми. Особенно наш человек, белорусский. Вся предыдущая многовековая жизнь научила нас скрытности и необщительности. Но вот человек испытывает острую потребность в чем-то и пишет объявление. А я его читаю, и даже без задушевного разговора перед глазами встает вся жизнь этого человека. Да вот, пожалуйста…

«Молодая семья без детей, без животных, без вредных привычек, работающие и платежеспособные, снимет однокомнатную квартиру на длительный срок. Чистоту, порядок и своевременную оплату гарантируем. Рассмотрим любые варианты. Агентствам просьба не беспокоить!!! Андрей». Кто бы сомневался относительно агентств, это ведь лишние расходы. Но в нашем доме нет однокомнатных квартир, только двух- и трехкомнатные. Неизвестный мне Андрей раскинул широкую сеть: ни тебе детей, ни животных, ни вредных привычек. Да ведь и это не гарантия.

Вдруг соседка (сосед) позавидует чужим деньгам и позвонит куда надо. Придут хмурые дяденьки и предъявят вам счет. Теперь уже платить будете вы, а не вам. Много заплатите, таких случаев все больше. А кто гарантирует, что у вас не отберут лишнюю квартиру? От нашей власти ждать можно чего угодно. Большевистские методы управления она усвоила очень хорошо. Других методов она просто не знает и знать не хочет.

Теперь «в шоколаде» оказывается тот, кто, плюнув на распрекрасную родину, уезжает в ближнее или дальнее зарубежье. У нас сегодня не найти работу может только безногий или безрукий. Черт с ней, с ностальгией, в холодильник ее не поставишь. Так или не так думал мой старинный друг — не знаю, но он принял решение ехать работать в Киев. Уже знаю четверых таких, тоже из числа знакомых. Друг работал в оппозиционной газете, числился на хорошем счету. Дома остаются жена и двухлетняя дочка.

Друг на десять лет моложе меня. Почему не попробовать себя в новой ситуации, если наступает творческий и возрастной расцвет? У нас его ждет не решение каких-то творческих проблем, а совсем других. Ну, например, когда друг еще не стал мужем и папашей, у него дома был обыск. У его сослуживцев тоже были обыски. Все по полной программе: сотрудники, понятые, откровенные запугивания — все, как положено. Зачем ему надо, чтобы дочку напугали до полусмерти? Что еще нужно доказывать? Кому?

Странно, родился я в пяти километрах от Черниговской области, служил в Хмельницком, то и дело мог сорваться в Киев, просто так, походить по Андреевскому спуску, где родился Михаил Булгаков. Так или иначе, вся жизнь связана с Украиной. Казалось бы, и карты в руки? Да нет, мой поезд уже ушел. Кто меня там знает, знаю ли я тамошнюю жизнь? Что называется, коней на переправе не меняют. Будем переправляться на старых…

* * *

Не зря я начал с каменной лавины. Жизнь то и дело подбрасывает примеры. Вот вам такая незаметная история. Представьте, живет на свете женщина, 53 лет от роду, да и родилась 1 января, как и я. Надо же! Правда, дальше уже никакого сходства нет. Моя полная ровесница всю жизнь проработала в детсаде. Причем, в специальной группе, где были, мягко говоря, не совсем адекватные дети. Короче говоря, дети ей до смерти надоели. И она решила идти на пенсию по выслуге лет. Одновременно устроившись сторожем в том же детсаде. Обычное дело…

У женщины обнаружили опухоль на позвоночнике. Самое паршивое в том, что не было известно, доброкачественная опухоль или… В общем, на операции должно было выясниться. Как говорится, орел или решка. Однако все было гораздо хуже. Жила женщина со своей 87-летней матерью, а мужа не было. Единственный сын работает в России, дома бывает редко. Словом, отрезанный ломоть. И нарочно не придумаешь, мать сломала шейку бедра. Так сказать, последний удар.

Самый чувствительный. С операцией женщине пришлось подождать. Женщина начала думать, считать варианты. А что считать? Мать одну не оставишь, а ухаживать за ней было некому. Вариант был один: одна окраинная больница давала приют таким беспомощным бедолагам. Правда, не бесплатно. День пребывания стоит там 100 тысяч рублей. Десять дней — выкладывай миллион. А сколько придется лежать после операции на позвоночнике? Месяц, два, три? Неизвестно. Где взять такие деньги? Можно бы и у Бога попросить, он как будто не запрещает. Но и не дает. А люди точно не дадут, потому что обязательно спросят, когда отдашь. Кредит брать в банке? Не дадут, нет никакой гарантии возврата. Такая штука получается.

Выходит, вопрос — что делать — выглядит целиком риторическим. Действительно, остается только в Бога поверить. Но без надежды на взаимность. Так, на всякий пожарный случай. Больше все равно надеяться не на что…

* * *

На окраине Минска есть улицы с немного непривычными для нашего европейского уха названиями: Байкальская, Амурская, Ташкентская и др. В начале 80-х занесло меня на Ташкентскую. Там у однокурсницы жены была свадьба. Со всех точек зрения брак выглядел весьма удачным: столичная прописка, 3-комнатная квартира, а свекровь считалась необходимым, но преходящим неудобством. Оно потом и закончилось. Земля ей пухом…

Очень хорошо помню, что тогда в голове застрял странный вопрос: почему улица называется Ташкентская? При чем здесь Ташкент, город, безусловно, хлебный, но уж очень далекий? А Байкал и Амур — какое отношение к ним имеет Минск?

Самое непосредственное. Недавно мне рассказали потрясающую историю. Оказывается, что в конце 50-х это был даже не Минск, а загородная черта. Деревеньки, деревеньки, тогда еще более-менее населенные. Тогда еще было много свободной земли, где можно было построить дом. И жить себе. Вот только местные жители там не строились.

Под строительство в том углу отводили участки только бывшим сидельцам. То есть тем, кто «оттянул» срок в местах не столь отдаленных по статье 58 (враг народа). После марта 1953 года, когда помер Сталин, «враги народа» постепенно стали превращаться в невинно пострадавших граждан. Некоторые говорят о цифрах в несколько десятков миллионов, другие — на порядок меньше. Ничего теперь знать точно нельзя. А надо бы. Историю все равно знать стоит. Чтобы она не повторялась…

Одним словом, Минск давно вырос и поглотил в себя все эти поселения с экзотическими названиями. Там теперь живут внуки и правнуки бывших заключенных. А может, уже поменяли квартиры на более престижные районы. Странно, что нет улиц Ухтинской или Воркутинской, белорусов там сидело много. В Княжпогосте, где довелось жить год, мне рассказали о женщине, якобы секретаре Сергея Есенина. Она отсидела свой срок и не захотела возвращаться на родину, работала в местном клубе…

А улицы Байкальская (Бамлаг), Амурская (Дальлаг), Ташкентская (Среднеазлаг) все еще есть. И мало кто знает, что за этими названиями стоит на самом деле. И менять названия, похоже, никто не стремится. Это дорого. А про историю вряд ли кто-нибудь думает. История была. История прошла…

* * *

«В редакцию газеты позвонил парень. Зовут его Александр. Вот уже два года, как он находится в одном из столичных домов-интернатов, не раз давал объявления в рубрику «Знакомства». Знаем, что родители его умерли, воспитывала его бабушка. Она тоже умерла. Возможно, поэтому он и находится в интернате. Александр очень хочет, чтобы нашлись добрые люди и забрали его из дома-интерната…»

Это маленькая заметка из ведомственной газеты. Человек и его судьба. В таких домах-интернатах мне приходилось бывать, слава Богу, не в качестве постоянного жителя. Мрачное местечко. Я понял: там вроде бы и живешь, и не живешь. Тебя кормят, одевают, лечат, если есть нужда. Ты можешь жить даже в отдельной комнате, иметь компьютер и телевизор, купленные за свои деньги, иметь прочие ненавязчивые удобства. И при этом быть никем. Полностью зависимым человеком.

Этот Саша из заметки под заголовком «Хочу домой!» не полностью адекватен. Тем не менее жить под чьим-то присмотром вполне может. Квартира у него есть. Обычно у таких жилье хоть мытьем, хоть катаньем, но забирают заинтересованные люди. Квартиру потом продают, деньги делят между собой, а владелец будет в интернате доживать. Саше повезло. Пока. Да только ухаживать за ним некому.

Все умерли у него. А он жив. Я таких знаю много. Добрые люди? А где они? Ау, добрые люди! Что-то в ответ ничего не слыхать…

Сергей ШЕВЦОВ