«Наряду с теми, кто идет под знаменами президента, есть огромное число белорусов, готовых жить в другой системе ценностей»

DW: Каким было белорусское общество в 1994 году, когда Александр Лукашенко стал президентом Беларуси?

Олег Манаев: Мой личный опыт жизни в Беларуси не противоречит итогам независимых социсследований, которые я анализирую. 19 лет назад белорусский социум был похож на общества других постсоветских стран разочарованием в советском прошлом. У основной массы белорусов в 90-е годы имелись нечетко сформулированные страхи перед будущим, которые несла демократическая волна. И хотя у людей не было собственного опыта перемен, они видели, как непросто все происходило в странах Центральной и Восточной Европы.

Отличие белорусской ситуации в том, что уровень национального самосознания и завершенность проекта «Беларусь как самостоятельное государство» в начале 90-х были гораздо ниже, чем на Украине, в Молдове или в балтийских странах. Лукашенко с его командой точно сыграли тогда на этих противоречиях — желании перемен и опасениях относительно их последствий — и пообещали восстановить рвущиеся связи с Россией. Летом 1994 года первый президент Беларуси победил, набрав почти 80 процентов от принявших участие в выборах.

— Какие кардинальные отличия нынешнего белорусского общества от того, которое было в 1990-х?

— В начале 90-х степень готовности белорусов к переменам была намного выше, чем 20 лет спустя. За эти годы уровень национального самосознания все же вырос. Причем решающим обстоятельством, вне зависимости от того, кто находится у власти, стало само возникновение суверенного государства Республика Беларусь после развала Советского Союза в декабре 1991 года. С этим статусом самостоятельности страны свыклось и старое, и молодое поколения.

Важно отметить также рост уровня благосостояния. Я хочу напомнить критикам режима, что в 1994 году средняя зарплата в стране была всего несколько десятков долларов, а пенсия — вдвое меньшей. К концу 2013 года власти обещают средний заработок до 600 долларов, пенсии также — хоть и медленно — растут. Несмотря на то, что часть доходов съедает инфляция, их нельзя сравнить с тем, что было в прошлом. Белорусы имеют возможность выезжать на отдых за границу, магазины заполнены товарами, то есть страна, общество все же развивается.

— В то же время, согласно результатам июньского опроса НИСЭПИ, растет и недовольство граждан Беларуси властью и своим положением.

— Действительно, несмотря на общую картину прогресса, которую я представил, сегодня граждане недовольны соотношением темпов роста доходов в сравнении с соседними странами. Недовольство проявляется и в оценке деятельности президента, парламента и правительства. Иными словами, система, выстроенная за 19 лет правления Лукашенко, стала тормозить процессы развития расколотого белорусского общества.

В такой ситуации приходит лидер и объединяет нацию. Но Лукашенко поставил на тех, кто его боготворит, а другие группы населения отодвинул на периферию. Президент не раз напоминал, что в Беларуси есть «два разных народа». Раскол общества — главная историческая вина Лукашенко. Когда он уйдет, новой власти среди прочих проблем придется думать о том, как восстановить социальный баланс внутри белорусского социума.

— Какие факторы могут изменить сознание белорусов и приблизят страну к переменам?

— В первую очередь нужна политическая воля властей. У руководства Беларуси во главе с президентом для проведения курса перемен есть все рычаги и возможности. Но этого Лукашенко делать не будет, потому что потеряет власть.

Вторым объективным фактором является наличие в Беларуси социальной базы для иной модели общественно-политического, экономического, социального и культурного развития. Раскол общества показал, что наряду с Беларусью, идущей под знаменами президента, есть огромное число белорусов (от полутора до двух миллионов из 9,5-миллионного населения), готовых жить в другой системе ценностей.

Особенность Беларуси в том, что оба варианта развития готовы поддержать миллионы людей. Так что если смена власти все же произойдет, есть все возможности развернуть страну в другом направлении, нежели в том, в котором она движется в последние годы.

— У власти есть возможности, но нет желания перемен, у оппозиции, похоже, нет ничего, кроме такого желания. Чем оппозиционные лидеры могли бы привлечь на свою сторону большинство белорусов?

— Люди, претендующие на власть, должны любить народ и уважать его. Если оппозиционеры хотят прийти к управлению страной, им нужны не 2-3 процента поддержки, о которых говорят социсследования, а солидная точка опоры в обществе.

Чувство сопричастности к людским проблемам совершенно выветрилось как у оппозиции, так и у власти. Они живут в своем узком мире, и народ это хорошо чувствует. В мировой истории были прецеденты, когда брошенные политическими лидерами граждане выбирали руководителя, который выскочил, как черт из табакерки, пообещав решение проблем. Так было и в Беларуси, когда к власти шел Лукашенко. Мне кажется, такую опасность понимают инициаторы идеи «Народного референдума». Они поехали по городам и весям именно потому, чтобы узнать, что волнует народ. Это непростая работа, и к ней готовы далеко не все, называющие себя белорусскими политиками.

Галина Петровская, Deutsche Welle