Дело Игоря Птичкина
Следственный комитет Беларуси пришел к выводу, что в смерти Игоря Птичкина в СИЗО виноват фельдшер. Относительно него возбуждено уголовное дело по факту ненадлежащего выполнения профессиональных обязанностей, которое по неосторожности привело к смерти осужденного. Неоказание помощи — это понятно. Но нет ответа на вопрос, кто же убил этого человека. Судя по всему, власти собираются замять это преступление, переложив вину на стрелочника.
История трагической смерти Игоря Птичкина — это своеобразный тест не только для правоохранительных органов, но и для всей политической системы Беларуси. Индикатор того, где оказалась страна и белорусское общество.
Здесь мы имеем абсолютную чистоту эксперимента, если так можно говорить об этой жуткой трагедии. Игорь Птичкин не принадлежал к оппозиционерам, относительно которых правоохранительным органам разрешено почти все. Если бы он был уголовником-рецидивистом, то жестокое отношение к нему охранников имело бы хоть какое-то оправдание в глазах обывателя. Но Птичкин был осужден на три месяца за езду на автомобиле без водительских прав. Ему был только 21 год, поэтому не скажешь, что не выдержало сердце от жестких тюремных условий. Он провел за решеткой всего четыре дня, и версия, что попал он туда больным, не работает. Можно представить, какие нужно было приложить усилия, чтобы убить молодого и здорового человека. На его теле были явные следы побоев и пыток.
В последнее время белорусский интернет и независимые СМИ всколыхнули несколько громких случаев милицейского произвола. Все они закончились одинаково. Проверки не выявили нарушений закона.
То, что система своих не сдает, это понятно. Но система работает не сама на себя, у нее есть хозяин.
На пресс-конференции Лукашенко в январе ему был задан вопрос об одном из таких случаев, когда охранник минской автостоянки Василий Сорочик был избит милиционерами в Ленинском райотделе милиции Минска. Президент ответил, что когда он узнал, якобы в избиении участвовала женщина, то сразу не поверил в правдивость этой истории. Стало понятно, что сам Лукашенко и приостановил это дело. Ведь сначала оно развивалось по закону, завели уголовное дело, а потом вдруг все прекратилось. Можно предположить, что и по другим громким делам о милицейском самоуправстве решение принимает он сам.
Следует отметить, что отказ наказывать сотрудников «органов» за нарушение закона бьет по репутации власти и личному имиджу Лукашенко. Ведь у тех же есть родственники, друзья, коллеги, идут слухи. Плюс интернет придает широкий резонанс. Поэтому для поддержания образа «народного президента» было бы логичным отдать этих милицейских негодяев под суд. В таком случае он значительно выиграл бы в общественном мнении. Мол, «батька» же не знает про все это беззаконие, а когда дело доходит до него, то он вмешивается и наводит справедливость.
Но нет, Лукашенко горой встает на защиту милиции и спецслужб, какие бы дикости те ни делали, даже жертвуя в некотором смысле своим рейтингом. Почему?
Ведь в условиях нарастания социально- экономических проблем, снижения доверия населения к власти, силовые структуры превращаются в главную опору режима. Поэтому и становятся неприкосновенными. В напряженной социальной атмосфере лучше перегнуть, чем недагнуть. Психология вседозволенности — важный фактор эффективности и надежности защитников режима. Ведь если сейчас отдать под суд милиционера, который избил обывателя, то будут ли его коллеги самоотверженно биться во время разгона оппозиционной Площади и просто рабочей забастовки? Поэтому их нужно освободить от химеры, которая называется законом, правами человека.
Все это сближает Беларусь с политическими режимами в Латинской Америке второй половины ХХ века, где царило полное самодержавие военщины над бесправным населением.
Но такой статус силовых структур через некоторое время становится опасным для самого диктатора. Безнаказанность, вседозволенность часто ведет к тому, что военизированные формирования начинают выходить из-под контроля владельца и вести свою игру. Со всеми опасными для него последствиями.
Валерий КАРБАЛЕВИЧ, Радио Свобода