Страна, обогнавшая саму себя

Один из ведущих словацких политологов, президент Института общественных проблем Григорий Месежников, размышляя над этим вопрос, сказал мне хорошую фразу:

— В экономическом и политическом развитии Словакия обогнала не только своих соседей, но и саму себя.

…У Словакии и Беларуси много общего. И дело не только в географическом положении — каждая из стран имеет основания считать себя центром Европы. Дело еще и в том, что независимость на них свалилась внезапно. И не в результате волеизъявления народов, а по желанию конкретных политиков.

И белорусский, и словацкий вопросы в 1991-1992 годах были разрешены как бы мимоходом. В большинстве случаев граждане лишь наблюдали за умиранием Советского Союза и Чехословакии. И белорусы, и словаки в большинстве своем, с одной стороны, не желали распада единого государства, с другой — не протестовали активно против действий политиков, к этому распаду приведших.

Словацкий социолог Владимир Кривой приводит данные, согласно которым в начале 1992 года, то есть менее чем за год до формального разъединения Чехии и Словакии, лишь один из десяти словацких граждан однозначно высказывался за государственную самостоятельность республики, двое из десяти были за сохранение общего с чехами государства, а семь человек не имели ясной точки зрения.

Этим словаки очень похожи на белорусов начала 1990-х. Но тут сходство и заканчивается.

На словацкий вопрос о независимости был дан словацкий ответ, и (что очень важно!) под ним подписались чехи. На белорусский вопрос о независимости ответ невнятен до сих пор, и под ним (уж точно!) не хотят подписываться россияне.

Словаки — кто порадовавшись, кто погоревав о разводе с Чехией — быстро и практически единодушно определились со своим будущим. Нация связала его с достижением европейских политических, экономических и социальных стандартов жизни. И объединилась в этом своем стремлении.

Словацкий политолог Сергей Михалич, в 2002-2006 годах работавший политическим советником премьер-министра Микулаша Дзуринды, на мой вопрос о причинах, по которым Словакия обогнала другие страны Вышеградской группы в деле введения евро, ответил так:

— Я полагаю, что Венгрия не смогла, а Чехия и Польша не захотели пойти на этот шаг. В Словакии же сложилась удачная комбинация: с одной стороны, страна своевременно добилась выполнения маастрихтских критериев, необходимых для вступления в еврозону, с другой, сработал фактор политической воли — по вопросу введения евро наблюдалось единство, когда и ключевые политические игроки, и бизнес, и большинство населения рассматривали это как шанс, который упустить нельзя.

Важно понимать, что трансформация Словакии в самодостаточноe европейское госудaрство проходила при нeпростых обстоятельствах, причeм нaчинaлась она с менее благоприятных стартовых условий нeжeли у большинства постсоциалистических стран. Все словацкие соседи, ставшие на путь евроинтеграции, в начале 90-х превосходили ее по экономическому потенциалу. Но словацкий опыт показал, что ничего невозможного нет, если имеется национальный консенсус в самом главном. Ради модернизации словаки сознательно пошли на серьезные риски.

Известный экономист Радо Бато, в 2010-2012 годах работавший советником премьер-министра Иветы Радичовой, рассказывал мне о проведенных экономических реформах и страхах, которые испытывало словацкое общество в связи с ними:

— Если реформу политической системы, связанную с введением парламентской демократии, реальной многопартийности и плюрализма, децентрализацией систeмы госудaрствeнного упрaвлeния и общeствeнного сaмоуправления, население приняло с одобрением, то концeнтрaция в течение короткого промежутка времени многочислeнных шaгов реформистского хaрaктeрa в экономике вызвала неоднозначную реакцию. Люди ощутили на себе скачок цен вследствие их либерализации. А процесс адаптации предприятий к новым условиям, о котором первоначально предполагалось, что он займет год-два, оказался куда более сложным.

В связи с приходом в Словакию крупных иностранных инвесторов я спросил Радо Бато о приватизации: что простые словаки думают о «распродаже Родины»?

— Разумеется, в общественном сознании было много страхов. Но когда пришли серьезные иностранные инвесторы, и зарплата на предприятиях с 9 тысяч крон поднялась, например, до 18 тысяч, люди на это отреагировали должным образом. Сегодня эта тема просто выпала из обсуждения. Модернизированные с помощью иностранного капитала производства дали словакам тысячи рабочих мест и исправно пополняют казну налоговыми отчислениями.

Я проверил слова бывшего советника премьера на «простом человеке» — водителе такси Мирославе Цегало, который подвозил меня на одну из встреч:

— Работнику важно, чтобы предприятие работало и выплачивалась хорошая зарплата. Тогда он не думает о владельце, — считает Мирослав.

— А что вы скажете о введении евро? Крону не жалко? — этот вопрос я задал администратору бизнес-центра Мирославу Дарасу.

— Единая евровалюта очень удобна и при проведении торговых операций, и в случае частных поездок за пределы Словакии. Поэтому по кроне сегодня едва ли кто ностальгирует.

Григорий Месежников констатирует, что после вступления Словaкии в Eвросоюз в обществе преобладает удовлетворениe. Во-первых, не сбылись отрицательные сценарии, связанные с драматическим повышением цен нa продовольствие и товары широкого спроса. Во-вторых, улучшились макроэкономические показатели. Словакия достигла самого высокого среди стран Вышеградской четверки ростa внутреннeго валового продуктa, повысилась реальная зaрaботнaя плата, а инфляция остaлaсь низкой.

— Единственным проблемным показателем остается безработица, — говорит политолог. — Она поднялась до уровня 15%, имея очень плохой показатель среди молодежи — 35%. В Чехии дела по безработице обстоят значительно лучше — там она 7%. Однако, говоря о безработице в Словакии, не надо забывать, что 10% ее населения составляют цыгане, которые в значительной степени и задеты этой проблемой.

В то же время Сергей Михалич говорит не только о безработице, но и об «уснувшей Словакии», которая сделав существенный рывок в политическом и социально-экономическом развитии, в последнее время не демонстрирует былой динамики. Когда мы говорили с ним об успехах словацкого автомобилестроения, вышедшего на производство почти миллиона легковых автомобилей в год, политолог отметил, что почивать на лаврах нельзя:

— Рано или поздно для ЕС откроются рынки на необъятном постсоветском пространстве, где имеется, как и в Словакии, квалифицированная, но еще более дешевая рабочая сила. Понятно, крупнейшие западные концерны будут стремиться размещать там свои производства. И путь Словакии в этих условиях должен быть в направлении развития науки, образования и высокотехнологичной экономики.

Белорусский журналист-международник Роман Яковлевский, анализируя словацкий опыт политической и социально-экономической трансформации, отмечает следующее:

— Большую, если не решающую роль в демократической трансформации Словакии сыграл «третий сектор». Многочисленные и разнообразные неправительственные организации стимулировали многопартийность, пусть даже и во многом формальную в условиях тогда властвовавшей компартии. Сегодня словацкие NGO уже активно и эффективно помогают развитию демократии в странах бывшего СССР.

Словакии, можно сказать, повезло, когда она возвращалась к самостоятельному государству. Никаких гражданских кровавых катаклизмов не было. Ведь «развод» с Чехией произошел мирно. И этот опыт является ценным для других стран, где есть проблемы на пути становления государственной независимости.

Стоит также отметить, что, в отличие от Чехии, сегодня Словакия находится в еврозоне. При всех кризисных явлениях в ней, использование евро вместо национальной валюты позволяет активно использовать фонды, другие потенциалы ЕС для развития своей экономики. А членство в НАТО не допускает реанимации былых конфликтов с соседями на национальной почве и надежно гарантирует безопасность от внешних угроз.

Материал подготовлен в рамках инициативы «Европейский диалог о модернизации с Беларусью» при поддержке фонда DANIDA

Сергей ВОЗНЯК, Naviny.by