Виктор Пилипец: «Взял 40 тысяч долларов взаймы. Чем моя семья хуже остальных?»

Остальное жилье ушло сотрудникам УКСа.

— Я не согласен с обвинением. Признать свою вину там, где ее нет — это абсурд. Может, только с моральной точки зрения виновен, что решил обзавестись жилплощадью. Но неужели моя семья не такая, как все остальные, которые законно покупают жилье? Всю жизнь мотался по общежитиям, поэтому и захотелось решить квартирный вопрос, — искренне говорил бывший мэр Гомеля Виктор Пилипец, когда его допрашивали в суде.

Уже больше месяца Могилевский областной суд рассматривает громкое дело. На скамье подсудимых — бывший председатель Гомельского горисполкома и четверо сотрудников УКСа. Их обвиняют в том, что 27 квартир, которые строились в 2011 году для нуждающихся, они распределили между собой и близкими. Квартиры большие — трех- и четырехкомнатные, площадью около 100 квадратных метров. В них должны были заселиться жильцы из сносимых домов улицы Барыкина, но грянул экономический кризис, финансирование приостановилось и УКС решил продать их своим же людям.

Девальвация сыграла только на руку, жилье ушло по старой цене, по которой начинали строить еще тогда, когда доллар стоил 3 тысячи. Получалось, что некоторые трешку покупали за 20 — 25 тысяч долларов. Это в то время, когда цены на такие квартиры в Гомеле доходили до 55 — 60 тысяч. То есть на одной квартире, купив по старой цене и продав по новой, можно было заработать 30 тысяч долларов.

Некоторые сделки были оформлены на подставных лиц. В том числе все квартиры для семьи мэра приобретались на другие фамилии. «Комсомолка» побывала на суде и послушала показания о том, как чиновники распределяли квартиры.

«Зять не сказал, что тоже покупает квартиру»

— Когда мы принимали решение снять с резерва эти квартиры, я 10 раз повторил, что все должно быть законно, чтобы исключить всякие превышения. По сравнению с остальными застройщиками у УКСа было самое дешевое жилье и все были заинтересованы его купить. Зимой я спросил у Адарченко (бывший директор УКСа, тоже подсудимый), как я могу купить одну квартиру для себя и одну — для дочери. Так как всегда жил в служебном помещении и после службы сдавал жилье. Я же не вечный, хотел определиться. Тем более что стою на очереди нуждающихся в Гомеле с 2009 года. Дочка жила в Минске, но хотела перебраться поближе к родителям, — рассказывал бывший «мэр» Гомеля. — У меня физически не было времени заниматься этим вопросом, уходил в 7 утра, приходил в 9 — 10 вечера.

Поэтому я обратился к своим друзьям, с которыми не был связан по служебным делам, чтобы обратились в УКС. Они бы купили жилье на свое имя, а в течение дня я переоформил на себя. Не вижу никакого здесь нарушения.

Разве это преступление, если вы просите пригнать для вас автомобиль из Германии? Да и не хотелось давать повод для сплетен. Мол, живет в служебном доме, а хочет квартиру. (…) Полная глупость, что я выбирал для себя лучшие квартиры, они все были одинаковыми, на окраине города, только не хотелось, чтобы были на 1-м или 10-м этаже.

Я попросил УКСа оставить две трехкомнатные квартиры, дал фамилию своих знакомых, попросил обратить на них внимание. Но сразу предупредил, если будет какой-то ажиотаж или другие нюансы, то исключить эти фамилии из списка. Когда оставлял себе квартиры, не знал их стоимость. В день опубликования декларации стало известно: один квадратный метр обойдется в 2,8 миллиона. Почему мы должны сравнивать эту цифру с рыночной?

Виктор Пилипец признается только в покупке двух квартир. Мол, взял в займы у знакомых 40 тысяч долларов. Но утверждает, что к третьей не имел никакого отношения. Его зять сам где-то узнал про продажу жилья и попросил знакомого оформить на себя трехкомнатную квартиру.

— Когда я случайно увидел заявление зятя о заключении договора с УКСом, у нас произошел конфликт. Мы два месяца не разговаривали. Я ему сказал: «Не смей! Я сам куплю квартиру для дочери», — рассказывал подробности Виктор Иванович.

Кстати, у мэра Гомеля было жилье и в Минске. О столичной квартире ему напомнил гособвинитель.

— В 2011 году эта квартира еще не была нашей, на ее покупку Мингорисполком дал ссуду (в то время Виктор Иванович работал в Минске. — Ред.), полностью ее погасили только сейчас, в 2013 году. В этой квартире проживало 10 человек: моя семья, семьи дочерей, мама жены. Это единственное жилье за всю службу, — уточнил Виктор Иванович.

«Сыну 26 лет, взрослый, нужна своя квартира»

Виктор Пилипец не отрицает: он звонил в УКС и просил принять то руководителя организации, то своего личного водителя, то крупного чиновника. Но разве в этом есть что-то противозаконное? Все они граждане, которые пришли к нему на прием, как им отказать?

— Я называл сотню фамилий сотрудникам УКСа. Должен же помогать тем, кто ко мне обратился. Иначе зачем я занимал такую должность? — объяснял на суде Пилипец. — Вот пришел Прокопенко, собирался баллотироваться депутатом в одном из округов. Спросил, как получить жилье, а я ответил: скоро будет опубликована декларация (по строительству тех самых квартир). Мы не были друзьями, близкими товарищами, просто общались по работе.

— Вы же знаете, что квартиру он потом продал, — заметил государственный обвинитель.

— Я же не знал, что он так поступит, — парировал Пилипец. — Или вот приехал первый заместитель председателя облисполкома. Говорит, что сын уже взрослый, 26 лет, нужно для него жилье, не будет же он жить с родителями. Я так и ответил: «Скоро в газете будет опубликована декларация. Пожалуйста, покупайте и выбирайте квартиру». Также с просьбой помочь решить жилищную проблему ко мне обратился мой личный водитель Каменев. Сначала заговорил со мной об этом в машине, потом пришел в кабинет. Я вызвал специалиста, сказал, по директиве №2 президента она должна дать Каменеву полный ответ. Он выбрал трехкомнатную квартиру, а я позвонил Адарченко, попросил принять водителя. Это была обычная процедура. Я со всеми так поступаю. Про какую корысть сейчас говорят? Никто меня не пытался как-то отблагодарить. Когда во время посещений коллективов ко мне подходили врачи, я тоже давал распоряжение их принять и по закону все объяснить.

— Тогда почему ваш личный водитель не записан в книге посетителей как гражданин, который пришел на прием? — спросил гособвинитель.

— Слушайте, ко мне приходили сотни людей, уже с утра выстраивалась очередь. Мы же сами боремся с бюрократизацией, всех записать просто невозможно. Это не был прием свата, брата, а гражданина.

Перед тем как декларация была опубликована, в УКСе все квартиры уже были забронированы на нужные фамилии. Хотя по закону только после опубликования декларации у человека есть право на нее претендовать.

— Надо отметить, что ни очереди, ни ажиотажа среди простого населения на эти квартиры не было. Обратились всего два человека. Не было конфликта, и права граждан не были ущемлены. Я и сейчас считаю, что УКС поступил на 200% правильно, когда решил продать эти квартиры. Другого выхода в той ситуации не было.

Ожидается, что приговор участникам громкого процесса будет вынесен после Нового года.

Катерина БОРИСЕВИЧ, «Комсомольская правда в Белоруссии»