Истории женщин, прошедших через домашнее насилие

Наши героини прошли через единственный в Минске шелтер — убежище для женщин, пострадавших от домашнего насилия. До сих пор они получают там помощь специалистов и подруг по несчастью, которую не смогли найти больше нигде.

Светлана, 34 года: «Не молчать о насилии»

У Светланы четверо детей, высшее образование и квартира, построенная при поддержке государства, в которой живет бывший муж. Она с детьми убежала к родителям за 50 километров от Минска. Жить с мужем, с которым в студенчестве связала любовь, стало невозможно.

«Я жила в атмосфере полной изоляции, мне казалось, что так и должно быть и это благо для меня. Моя мама сказала в какой-то момент, что говорю словами мужа и его жизненную позицию выражаю как свою. Мне же в первые лет семь супружества казалось, что человек готов свернуть горы, чтобы обеспечить благополучие семьи. Однако карьера не удалась, мы во многом зависели от помощи родителей, недовольство жизнью стало сказываться на мне. Как-то муж разбил мне нос в кровь. Ему не понравилось, что я слишком громко плакала (не помню уже почему). Мне внушали, что я психопатка, плохая мать и жена. Предполагалось, что я буду сидеть с детьми и работать на дому. Чтобы не было причин для ревности, я делала всё, что велел муж», — рассказала Светлана.

Однако система дала сбой, когда Светлана ждала четвертого ребенка. Недовольство мужа всем и вся, помноженное на сексуальную агрессию, граничащую с садизмом, сделали жизнь невыносимой. Женщина никому не рассказывала о происходящем, но сделала то, за что поплатилась очень серьезно, — стала общаться по интернету с другом юности.

Муж, как выяснилось, следил за перепиской: «Для меня это был уход от реальности. Он же мне сказал, что мне нет прощения, что перешлет переписку моему отцу, расскажет старшим детям. С этого момента наступил ад. Я только-только родила ребенка, кормила его грудью, а по ночам меня наказывали. Мне было больно, надо мной попросту издевались. Я терпела. Во-первых, мне нужна была помощь с четырьмя детьми. Во-вторых, я чувствовала себя глубоко виноватой из-за переписки, боялась, что кто-то о ней узнает. Мне было страшно».

Однако после издевательств всегда была жалость, и эта двойственность сводила с ума: «Мне казалось, что вот-вот все закончится, однако начинался новый виток. Надругается надо мной, я плачу. Ко мне подходит ребенок, жалеет, а муж его отводит от меня со словами: «Не заслуживает она этого». Я просила у него перед детьми прощения и помощи на коленях, а он хлопал дверью и уходил».

Чувство стыда не позволяло Светлане искать помощи, но она не выдержала и рассказала о том, что происходит. И тогда он испугался.

Муж нанял психолога, та дала контакт кризисного центра для женщин. Группу взаимопомощи женщин, пострадавших от домашнего насилия, Светлана посещает уже 9 месяцев: «Сначала проблема казалась неразрешимой, потом ужас сменился пониманием, что моя история не самая страшная и выход есть».

Нам внушается, отметила Светлана, что сор из избы не надо выносить, не стоит обсуждать семейные проблемы ни с мамой, ни с подругами. Однако это неправильно:

«Теперь на группах поддержки я рассказываю женщинам о том, что нет причин для того, чтобы поднимать руку, чтобы унижать мать на глазах у детей. Молчать о насилии нельзя. Мой опыт показывает — как только я заговорила, насильник испугался, потому что понял, что теряет контроль. Думаю, меня спасло именно это».

Теперь в судебном порядке квартира делится. Когда это произойдет, Светлана с детьми планирует вернуться в Минск.

Светлана получает второе высшее образование, у нее появились новые знакомства. Она даже занимается танцами: «Будучи замужем, я себе и представить такое не могла. И главное, мой сын, который почти молчал до трех лет, по приезду к родителям заговорил. Мои дети стали чаще улыбаться».

Татьяна, 38 лет: «Ищите помощь, если к вам применяют насилие»

У Татьяны трое детей. Двое взрослых от первого брака живут отдельно. С пятилетней дочкой, которая родилась во втором браке, Татьяна снимает квартиру в Минске. Она, как и Светлана, построила с мужем квартиру по льготному кредиту в одном из районных городов (муж остался жить там), занимались бизнесом. Однако то, что происходило в семье в последние два года, назвать иначе как «бил смертным боем» нельзя.

«5 октября 2013 года позвонила в кризисный центр, а уже 7 октября с дочкой была там, — рассказывает Татьяна. — Когда звонила, плакала, мне казалось, что меня не смогут понять, поэтому не помогут, но я ошиблась. Я поняла, что дома оставаться нельзя: следующий раз, когда он начнет бить, может оказаться для меня последним. Я бросила всё. Первую неделю на занятиях с психологом я только плакала».

В 2012 году Татьяна четыре раза обращалась в милицию, потому что ее избивал муж. В 2013 году девять раз снимала побои. Семейные баталии происходили при дочке, которая бросалась к мужу, вешалась ему на руки, просила отпустить маму. Однажды, когда муж начал душить женщину, дочка выбежала босиком из квартиры и позвала соседей. Но состава уголовного преступления в действиях мужа не усмотрели. Татьяна получала ответы, что не было и административного правонарушения.

Когда она уже жила с дочерью в приюте и сообщила на всякий случай об этом участковому, через некоторое время узнала, что мужу все-таки присудили штраф.

«В нашем родном городе мужа многие знают, он хороший слесарь по ремонту машин. И он был уверен, что ему ничего не будет, что бы он ни сделал. В общем, так и получалось», — сказала Татьяна.

Во время стадии примирения муж просил прощения на коленях, и женщина наделась, что что-то изменится: «Я боялась рассказать о том, что у моего мужа разное лицо, когда он в хорошем настроении и когда бьет. Психолог мне разъяснила, что это классическая, прописанная в учебниках ситуация. Меня убедили, что я не сумасшедшая».

Время и помощь профессионалов сделали свое дело. Татьяна думала, что ее дочке тоже понадобится психологическая помощь, но как только женщина сама стала успокаиваться, легче стало и девочке.

«Я никогда не приезжаю в родной город вечером. Хорошо помню, как он сказал, что может сделать так, что со мной будет покончено, и никто не докажет, что он имеет к этому отношение. Я благодарна профессионалам, которые помогали и помогают мне. Я бы не смогла одна пройти через все это», — говорит Татьяна.

Анна, 35 лет: «Не терпите насилие»

Анна живет в Минске с сыном, преподает английский язык. Проблемы начались, когда она оказалась в декрете: «Не секрет, что человек достаточно зависим. Руку на меня он начал поднимать, когда сыну было полтора года, сначала редко, а потом все чаще. За ссорой следовали извинения».

Анализируя прошедшие годы, Анна видит, что точкой отсчета стал момент, когда во время кризиса зарплата мужа заметно уменьшилась. Анна предложила вариант: она выходит на работу, а муж будет больше заниматься домом. Это предложение было встречено с возмущением, далее началась тирания.

Во время первых скандалов Анна никого не посвящала в происходящее, затем рассказал матери мужа. Сначала та была шокирована, но потом сделала вывод, что ее сына до такого состояния довели.

«Я исходила из постулатов православного вероучения, — отметила Анна. — Прощала, пыталась сохранить семью, ребенку отца. В результате моей будничной мыслью была такая: тепло, но надеть майку с коротким рукавом не могу, так как тело в синяках».

Со временем мужчина научился бить, не оставляя следов. Например, в ботинках топтался по босым ногам. Однажды в новогоднюю ночь с сыном оказалась на улице без верхней одежды. Был случай, когда с ребенком уезжали на такси в пижамах к подруге.

Анна обращалась к психологам, которые в ответ на рассказ о побоях спрашивали о том, достаточно ли муж чувствует ее любовь, не давит ли женщина на него. Но когда попала «к добросовестному специалисту», он задал простой вопрос: «Вас бьют, почему вы не в милиции?».

Милиция начала приезжать периодически. Мужчина получал административные взыскания: «В первый раз меня вызвали в суд и спросили трижды, действительно ли я хочу, чтобы муж был наказан. Как я поняла, в моем положении женщины часто отказываются от выдвинутых обвинений и забирают заявления. В любом случае, административное наказание — это несерьезно. Избиение человека приравнивается к переходу дороги на красный свет. Это полная безнаказанность, поэтому муж и понял, что может делать со мной что угодно».

Анна оказалась в РНПЦ психического здоровья, где провела около двух месяцев. Врачи говорили, что, если бы в стране были шелтеры, женщина после лечения жила бы там. Однако тогда один приют уже был закрыт, а новый еще не заработал, вот она и лежала в больнице.

Теперь Анна в разводе, выиграла в суде процесс по моральному ущербу (муж выплатил 6 млн рублей). Ребенок, по мнению суда, морального вреда не понес: «Все закончилось не так уж и плохо, если вспомнить историю Анны Сердечкиной«.

Теперь Анна ходит в группу поддержки, организованную общественным объединением «Радислава», при котором работает шелтер. Анна уверена: человека, который поднимает руку на более слабого — старика, женщину, ребенка, можно сравнить с тигром-людоедом. Говорят, что, когда такие тигры попробуют человеческого мяса, их уже не отучишь.

«Нужно много времени, чтобы прийти в себя после того, что мы пережили. Поначалу я заикалась, плакала, не могла даже смотреть кино с драками. Я теперь понимаю, что бывший муж целенаправленно отсекал мои социальные связи, и у него это получилось. Когда мы с сыном сразу, как остались одни, заболели, лекарства мне привезли только на следующий день, а еду через два дня. За год после развода я смогла восстановить социальные связи. Теперь я знаю, что у меня столько друзей и знакомых, что через час найдется тот, кто будет готов нам помочь».

Куда обращаться за помощью

Общенациональная горячая линия для пострадавших от домашнего насилия

8-801-100-8-801 (с 8.00 до 20.00, звонок можно осуществить только со стационарного телефона)

Общественное объенение «Радислава» — убежище для женщин +375 17 280-28-11, +375 29 610 83 55

Контакты в городах Беларуси для пострадавших от домашнего насилия можно узнать здесь.

Елена СПАСЮК, Naviny.by