Андрей Курков: Путин консолидировал украинскую нацию

При этом он прекрасно понимает, что на планы Владимира Путина по аннексии Крыма это никоим образом не повлияет. И несмотря на то, что Крым захвачен, писатель убежден, что для Украины ситуация пока не безнадежна.

— Как вы оцениваете нынешнее поведение России в Украине?

— С одной стороны — это месть Украине за попытку жить без России. Потому что Россия без Украины — это, конечно, не русский мир, а чисто российский мир, который не граничит с Европой.

По сути, Путин смотрит в зеркало — видит Сталина периода мая 1945 года. Перед тем, как тот готовится принимать Парад Победы. Потому что Сталин для Путина — это историческая фигура высшего эшелона. И вот наконец-то у Путина будет повод думать, что он тоже освободитель, захватчик и победитель в большой войне против Америки. Потому что, воюя на территории Украины, он имеет целью не только забрать часть территории и укрепить свои плацдармы против Европы, но и показать США, что Россия сильнее и может позволять себе делать все, что хочет, несмотря на членство во всех международных организациях.

— Эскалация конфликта продолжится?

— Она не может не продолжиться. Крым, оккупированный и аннексированный, не может выжить просто так, без инфраструктуры. Газ, электричество и питьевая вода подаются в Крым через Херсонскую область. Поезда из России в Крым идут через Украину. Эти потоки, энергетический и транспортный, через Керчь перенаправить нельзя.

У коренного населения — у крымских татар — не спросили, хотят ли они в Россию. В принципе, зная, что такое историческая память, я думаю, что они решат оставаться гражданами Украины, живущими на оккупированных территориях. Это будет подтверждать для Крыма статус оккупированного, что бы ни решал Верховный Совет АРК.

По сути, закладывается конфликтное положение Крыма на ближайшие десятки лет. Я не думаю, что сразу же после аннексии Крыма Путин пойдет войной на Херсонскую область, чтобы захватить контроль над подачей газа и воды.

— Сейчас — не пойдет. А потом?

— Крым — это бомба замедленного действия. Если сейчас он аннексирован — то потом он взорвется. И взорвется так, что этим взрывом может разнести треть Украины.

Если оккупированная территория (как бы она ни называлась, какой бы флаг она ни поднимала) не признана миром, она остается оккупированной территорией, как Приднестровье. В мировой системе координат Приднестровья не существует. Абхазии — не существует. Крым имеет все шансы не существовать в мировой системе координат.

— Какими будут последствия нынешней оккупации и аннексии для полуострова?

— Украина не признает аннексии Крыма. Дипломатические отношения между Россией и Украиной нарушены. РФ нужно будет обеспечивать захваченный Крым газом, электричеством и водой. Для этого нужно заключать какие-то договора, договариваться об оплате. Как? Две страны, не имеющие дипломатических отношений, не могут договориться ни о чем. Страна, которую оккупировали, не будет договариваться со страной-оккупантом, если только страна—жертва оккупации не капитулировала. Так что возникают вопросы, ответов на которые сейчас нет. А если будут перекрыты поставки воды и электричества в Крым — там начнется разруха, начнется хаос.

Курортный сезон под угрозой. Крымчане, конечно, могут рассчитывать, что Путин выкупит два миллиона путевок за собственные деньги и раздаст их патриотам России из Свердловской области, чтобы они отдохнули в Крыму. Но Крым это не спасет.

— Чем вся сложившаяся ситуация может закончиться для Украины?

— Украина не погибнет. Поэтому все не безнадежно. Но то, что Крым мы потеряли — это, к сожалению, факт. На какой период времени — это зависит от многих факторов. В том числе и от профессионализма наших политиков.

С другой стороны, политически смириться с оккупацией Крыма и при этом строить новые отношения с Россией означает потерять государственность.

— По вашим наблюдениям, события последних месяцев изменили украинцев?

— Конечно. Они консолидировали нацию. Россия закончила то, что несознательно начал делать Янукович. Тот объединял украинцев против себя, а теперь Россия объединила украинцев Центра, Востока (пусть и не всего) и Запада. Опять же — на негативных эмоциях. Потому что все понимают, что выжить можно только если ты ощущаешь ответственность за собственное государство.

— Настолько ли страшен Правый сектор, как про него рассказывают?

— Пока что Правый сектор — это больше картинка, образ, а не идея. Пока они не оформятся как политическая партия, у них не будет своей платформы и своей четко очерченной позиции. По данным разных источников, в Киеве участников Правого сектора около 250, в разных регионах — от 50 до 100 человек на область. Это не политическая сила сейчас. Они создали миф. Они принимали очень активное, действительно радикальное участие в последних событиях. Теперь им нужно этот миф использовать, чтобы превратиться из группы в партию. Как только они возникнут как партия, я думаю, что в каждом регионе будет не 50, а 5 000 желающих вступить в нее. И только тогда начнется процесс эволюции идей и их дерадикализации. Так же, как это произошло с партией «Свобода». Как только они стали парламентской силой, произошла дерадикализация идеологии, они стали контролировать свои публичные выступления.

Во многих странах есть праворадикальные партии. Я не ощущаю никакого страха и не вижу угрозы со стороны Правого сектора политическому будущему Украины.

— Вы думаете, политическая ситуация изменится? Все же уже звучит множество заявлений о том, что Майдан слили…

— Это всегда будут говорить. Изменения уже произошли и продолжают происходить. Сейчас страна находится в стрессовом состоянии. В стрессовом состоянии все работают в три раза эффективнее. С этой точки зрения, чем дольше будет продолжаться стресс, а он будет продолжаться, тем больше правильных решений будет принято.

Кроме политических задач, сейчас стоит еще много задач экономических. Каждый наш президент считал, что Украина обойдется без шоковой терапии, что она просто с социалистической экономикой войдет в капиталистическое будущее. Вот нам сейчас предстоит пережить экономическое дно. Оно может пройти намного легче, чем это было в Польше, Венгрии или Чехии, благодаря помощи Европейского союза или МВФ, но оно будет. Мы никогда туго не затягивали свои пояса, но сейчас нам придется этим заниматься. Нужно будет опуститься на реальный бюджет, на реальные деньги, которые есть в стране, и медленно подниматься вверх. Но, уже понимая, что нужно поменять очень многое. Не название страны, не названия должностей, а менять систему, систему экономических отношений. Это будет уже другая система ответственности.

«Главком»