«Когда человек долго находится во власти, его перестают любить»

Вячеслав Кебич был главным оппонентом Александра Лукашенко на первых президентских выборах в Беларуси 20 лет назад. Мы поговорили с экс-кандидатом в президенты и попросили его вспомнить политическую гонку 1994 года, оценить этот двадцатилетний отрезок жизни страны и народа, рассказать о своих отношениях с Лукашенко, прокомментировать нынешнюю ситуацию в экономике Беларуси и политические события в Украине.

«Россия поставила под сомнение мое президентство»

— Есть ли моменты предвыборной гонки 1994 года, которые вы вспоминаете до сих пор?

— Вы хотите спросить, почему я проиграл?

— Пока нет…

— А я вам отвечу! После развала Советского Союза народ стал жить плохо. Обывателю нет дела до того, чем занимаются политики, как идут взаимные связи с другими республиками. Он знает: вчера я за 15 копеек покупал бутылку молока, а сегодня она стоит уже 25 копеек. Да и власть всегда не любят. Когда человек долго находится во власти, его перестают любить. Потому что во всех бедах общества народ будет винить человека во власти. Кто сегодня виноват в сложившейся ситуации в Украине? Янукович виноват.

— Но если вернуться к воспоминаниям: что вы в связи с 1994 годом помните до сих пор?

— Самое лучшее мое воспоминание о том, как, слава Богу, я перестал быть во главе государства. Быть руководителем — каторга. Это значит, что у тебя нет свободного времени, хобби, и ты работаешь каждый день с утра до поздней ночи. Мой рабочий день начинался в 7.30 утра и заканчивался в полночь. Вы можете сказать: «Значит, вы плохо работали!» Наверное… Не справлялся. Но расписать одну почту у меня занимало часа три. А ее нужно не просто расписать — надо подумать, какую резолюцию дать и кому поручить.

— Но зачем же баллотировались в президенты?

— Иногда человек идет на ту или иную работу не по своей воле, а потому что тебе говорят «надо».

— О чем вы сожалеете в предвыборной гонке?

— Сожалею, что предвыборный штаб подобрал неграмотно. Не тех людей поставил в избирательный штат. В моем окружении были предатели.

— Кто?

— Я не люблю охаивать людей и не люблю желать зла даже тем, кто мне сделал зло.

— В одном из интервью вы говорили, что могли задействовать административный ресурс, но не стали этого делать. Как именно вы могли его задействовать и почему считаете, что в таком случае выиграли бы выборы?

— Я не говорю, что выиграл бы. А из-за чего я проиграл, вам уже сказал. Хотя была еще одна причина: Россия поставила под сомнение мое президентство только потому, что меня начали приглашать в другие страны. Я объехал полмира за 4,5 года. В том числе эти поездки приходились на время премьерства. Окружение Ельцина подумало: «А вдруг я оторву Беларусь от России?» И это было важным моментом.

— Если вернуться к ночи перед оглашением результатов второго тура выборов. Что вы делали в ту ночь?

— Я знал, кто победит. Но если бы я снялся, то были бы повторные выборы, новые кандидаты и новая президентская гонка. По Конституции, если в качестве кандидата остается один человек, выборы признаются недействительными. Я знал, что проиграю, но не хотел другого развития событий. Кроме того, я знал потенциальных кандидатов, которых не хотел бы видеть в роли президента. Один из этих кандидатов — Позняк. Поэтому я и пошел на второй тур. После того как объявили результаты выборов, я приехал на дачу, налил себе рюмочку коньяка и лег спокойно спать. Только одно ЧП было: услужливый начальник гаража попросил немедленно доставить машину, на которой я приехал на дачу, в гараж. Со мной был охранник, который сказал, что утром, как положено, привезет машину. Но начальник гаража захотел приехать и забрать ее. Охранник в таком случае пообещал не пустить. И он был прав. Какая там горячка была?

«Я не дал Белорусскому народному фронту развалить государство»

Вячеслав Кебич помимо зарплаты в 7 млн рублей в Белорусском торгово-финансовом союзе получает персональную пенсию от президента. Она составляет 75% от оклада премьер-министра страны и достигает 8,5 млн рублей. «Вы думали, что она 20 млн? — задает Кебич ответный вопрос. — Я вижу, что оклад у премьера почти не повышается, потому что моя пенсия не повышается. Хотя, конечно, по чуть-чуть растет».

— Шушкевич и Позняк в оппозиции, а вы после проигрыша на выборах в оппозицию не ушли. Почему?

— А зачем? Чего сегодня хочет Шушкевич? Разве нормальный человек, даже находящийся в оппозиции, будет поливать грязью свое государство?

— В Беларуси может появиться конструктивная в вашем понимании оппозиция?

— Может. Но оппозиция должна предложить что-то дополнительное, не отрицая то, что есть.

— Вы с Лукашенко сейчас контакт поддерживаете?

— Нет.

— А на протяжении 20 последних лет общались?

— Общения нет. Когда раньше в День независимости организовывали приемы, меня всегда на них приглашали. Он подходил ко мне, и мы бокалами чокались. У нас очень теплые и хорошие отношения.

— Но вы же не общаетесь…

— А я знаю его отношение ко мне. (Кебич открывает ящик стола и достает из него поздравление от Лукашенко с 75-летием. От имени президента там написано: «Обнимаю. Я помню все, но хорошего было гораздо больше».) Всякое было во время предвыборной агитации, многое говорили. Поэтому я согласен, что было все, но хорошего больше.

Я знаю, что президент благодарит в докладах нас, бывших, за то, что сохранили государство. Если вы уже так хотите знать то, чем я горжусь, так это тем, что не развалил государство. Я не дал Белорусскому народному фронту его развалить.

«У нас нет почвы для такого недовольства людей, как в Украине»

За ситуацией в Украине Кебич следит по новостям в газетах и телевидению. Говорит, что политический опыт помогает ему сделать выводы даже из тенденциозно поданной информации.

— Какое будущее ждет Восточную Украину?

— Если у временного руководства страны хватит ума пойти на создание федерации, то отторжения Восточной Украины не будет. Но если не хватит, то сначала восток станет самостоятельным, а потом отойдет к России.

— Как вы оцениваете то, что происходит в Украине с ноября прошлого года?

— Люди вышли на Майдан, но Майданом воспользовались политики. Там появились сотня-полторы, которые использовали происходящее в своих целях — уничтожить Украину как государство и подчинить Западу.

— Может ли с нами произойти та же ситуация, что и с Крымом? Я имею в виду присоединение к России.

— России это не нужно. У нас есть тесный союз. В случае присоединения исчезнет государство — союзник России. Беларусь также является членом ООН, а если она присоединится к России, исчезает один из членов ООН. Это во времена Ельцина ему этого хотелось. Но Ельцин допустил другую ошибку. Почему, когда мы распадались в Беловежской пуще, он не потребовал от Украины Крым? Тогда бы Кравчук отдал Крым без звука во имя того, чтобы их отделили. Но этот вопрос не поднимался вообще. Ельцину хотелось стать государем немедленно. Если бы тогда поставили вопрос о создании нового союза с новыми полномочиями, в который бы вошли Беларусь, Россия и Казахстан, все бы проголосовали за то, чтобы Ельцин его возглавил. Но такого вопроса тоже не было, потому что Ельцину было главное — дорваться до власти.

— Как вы думаете, что должно произойти у нас, чтобы белорусы вышли на площадь?

— У нас нет почвы для такого недовольства людей, как в Украине. Украины как государства почти никогда не было. Ленин дал Украине название государства. Была Киевская Русь, Донецк был Россией, Западную Украину между собой делили Румыния, Венгрия и Польша. Ментальная рознь мешает им понять друг друга и объединиться. У нас нет такого разъединения народа, у нас монолитная нация. А экономически нестабильная ситуация может быть много где.

Есть такое понятие, как жизненный уклад народа. Почему белорусов называют «памяркоўнымі»? Нас, чтобы вывести, надо очень крепко побить. То, что произошло фактически во время Великой Отечественной войны: терпели-терпели, но когда уже нас начали бить, тогда нас успокоить тяжело. Нас долго запрягают, но когда запрягут — трудно остановить.

Наталья КОСТЮКЕВИЧ, фото: Александр ВАСЮКОВИЧ, TUT.BY

(Окончание в следующем номере.)