…Но сначала надо победить войну

Меня дружно отговаривали от поездки в Украину. Да еще на автомобиле… Да еще по дорогам, где совсем недавно орудовал «народный бандит» Сашко Билый… Друзья и знакомые пересказывали жуткие истории о том, как останавливают в Украине наши машины, как «именем революции» отбирают все подчистую. И не важно, что никто лично пострадавших от рук грабителей не знал, что официально таких разбоев почти не зарегистрировано, но каждый ведь где-то и от кого-то слышал, как грабят и чуть ли не убивают…

А ехать было надо.

Эх, дороги…

Скажу сразу: съездил нормально. На дорогах в центральных областях Украины мирно и тихо. От Столина до Хмельницкого и обратно, за неделю поездок по трем областям никто ни разу меня не остановил, ни одной машины местной госавтоинспекции я не видел. Перекусывал в придорожных кафе, заезжал на заправки, оставлял на ночь автомобиль прямо на улице — никто ко мне интереса не проявлял. Это тем более удивительно, если вспомнить прошлые годы и хитрых, обнаглевших гаишников, мимо которых, казалось, мышь не проскочит, не то что машина с белорусскими номерами.

Думаете, гаишники прониклись идеями Майдана, им вдруг стало стыдно, поэтому и на дорогах не «пасутся»? Это вряд ли. Как объяснили местные водители, они попросту затаились, пережидают, куда революционная кривая вывезет.

Лишь в нескольких местах заметил следы «революции»: остатки блокпоста перед Дубровицей и старые шины на обочине перед въездом в Ровно. И еще: ни разу не видел в этих местах белорусских автобусов и легковушек. А ведь это накатанные нашими водителями маршруты — до базара в Хмельницком, до моря в Одессе, Румынии и Болгарии, до санаториев Львова и Трускавца… Напуганные слухами о разбоях и грабежах на дорогах белорусы предпочитают объезжать Украину стороной.

Впрочем, даже если бы не было Майдана, от украинских дорог следовало бы держаться подальше. Позор и стыд государству иметь такие дороги. Только от Киева до Львова можно проехать с относительным комфортом по трассе, построенной к европейскому чемпионату по футболу. Остальные дороги, особенно местные, представляют собой грустное зрелище и гарантированную смерть самой неубиваемой подвеске. С советских времен их никто и никогда всерьез не ремонтировал. Так, иногда засыпали ямы и колдобины. Выделенные на ремонт деньги прикарманивались. А щебень и асфальт шли на личные подворья. В этом году даже метровой глубины ямы не засыпали. Некогда, наверное, и не на что — революция…

Нельзя идти в Европу с такими дорогами. Еще пару лет, и они исчезнут, останутся только направления.

«А за что ему воевать в этом Донбассе?»

В постмайданную действительность я начал вникать с первых метров по земле Украины. До райцентра Дубровица попросилась подъехать женщина. Оказалась она словоохотливой, за полчаса я знал историю ее жизни.

Мария украинка, в Дубровице у нее дом, а ездила к мужу-белорусу в Столин. Он оттуда родом, работает в одной минской фирме, монтирует в колхозах какое-то оборудование. 5—6 миллионов рублей привозит в дом гарантированно. Сама Мария тоже работает в Беларуси — дояркой. Я уточнил, где именно. И чуть не потерял контроль над раздолбанной дорогой, когда услышал в ответ:

— Так в Столбцах же!

Ничего себе, куда занесло!

— Платят, наверное, хорошо?

— Три с половиной миллиона обещал председатель. Но заплатил три. И кормить перестали. В другой колхоз уйду…

Дальнейший ее рассказ можно смело считать яркой иллюстрацией сразу к двум примечательным явлениям — «процветающему» белорусскому сельскому хозяйству и уровню жизни в депрессивных полесских районах Украины — самых бедных в стране. Многие здешние мужчины и женщины ищут работу в Беларуси. В приграничных городах и деревнях, особенно в белорусских колхозах, где местные жители, по моим представлениям, совсем не жируют, вакансий почти нет, все занято украинцами. Доярки, механизаторы, строители… Украинка Мария укрепляет нашу продовольственную безопасность не первый год, исправно зарабатывая кому-то пенсию (обычно ее оформляют на чью-то белорусскую трудовую книжку). Есть у нее мечта — трудоустроиться в Гродненской области, там работает лучшая подруга, которой платят по семь с половиной миллионов. А когда однажды выдали на руки шесть, она собрала свои пожитки и поехала на вокзал.

— Представляете, сам председатель ее догнал, умолял не уезжать, — с придыханием, как в индийских фильмах, рассказывает Мария. — Позвонил в свою бухгалтерию и сказал: если через полчаса не привезете на вокзал полтора миллиона, сами выйдете на вечернюю дойку…

Есть у Марии взрослый сын. Три года учила его в Киеве на матроса речного флота, по семнадцать тысяч гривен платила. Сейчас парень работает, зарплата две тысячи. Но это не беда. Беда, по ее словам, что в военкомат вызывают, призвать грозятся и в Донбасс, на войну, отправить хотят.

— А за что ему воевать в этом Донбассе? — причитает молодица. — Зачем нам этот Донбасс? Не пущу! Пусть лучше судят… Вон у подруги сын в армии контрактником устроился, по четыре тысячи получал. И нигде не учился. Пусть он и воюет. Но она же его не пустила воевать…

И тут я окунулся в причудливые представления украинцев о гражданском долге и государственном устройстве…

Банка огурцов для армии

С кем ни общался в Украине, почти все единодушны: Крым, черт с ним, пусть Россия забирает, он был нам только обузой… К Донбассу отношение несколько другое, но многие тоже не считают его родным и готовы махнуть на него рукой. И уж тем более никто не хочет воевать. Помогать, чем кто может, — это святое, а вот воевать — извините, дураков нет. Пусть милиция и армия воюют…

Слишком они разные, украинцы с востока и украинцы с запада страны. Слишком затуманила и задурила им головы пропаганда. Не хотят слышать друг друга. Не хотят понять. Но придется, другого выхода нет.

…В село к теще мы приехали в разгар всеукраинской акции помощи армии. И услышали душераздирающий рассказ о том, кто и сколько из односельчан пожертвовал на нужды войска. Акция проходила так: по улице ехала телега, и каждый выносил все, чего было не жалко для служивых. Чем могла пожертвовать старенькая бабушка? Банкой капусты, банкой огурцов, гречкой, мукой, пачкой «Геркулеса» и бутылкой растительного масла.

Собрали все дары, погрузили на автомобиль и отправили в район, а оттуда — в область. Если груз доставили по назначению, то в далеком Донбассе отобедал, наверное, боец бабушкиным «Геркулесом» на постном масле и закусил соленым огурцом…

Хоть смейся, хоть плачь. Поражаешься патриотическому порыву и старых, и молодых. А с другой стороны, отказываешься верить, что такое возможно в одном из самых крупных по территории и населению государств современной Европы. «Я помню прошлую войну, — говорит мама моей жены. — Но чтобы вот так на армию собирали — не было такого»…

И вот здесь-то во весь трагический рост встает главная, наверное, украинская проблема. Двадцать с лишним лет существует здесь государство, но оно не смогло построить всерьез ни один из главных своих институтов. На судей и прокуроров хоть ценник вешай, чтобы не спрашивать, сколько стоят их услуги. В армии и милиции сотни тысяч людей при погонах, но защищать целостность страны некому. И воевать, и кормить, оказалось, нечем. Устраивались сюда по блату и за взятки. А что? Рядовой контрактник получал больше, чем работяга на стройке, ничего не умел и ничего не делал.

— Наши милиционеры сидели в кафе и пили пиво с утра до вечера, крышевали мелкий бизнес, — рассказывает мне брат, он проживает в небольшом райцентре. — А другие на трассе палкой махали. Каждый день свежая копейка… Сейчас все попрятались, пережидают, боятся отправки на войну.

Упомянутый мной Сашка Билый тоже крышевал, только по-крупному. Говорят, хотел прибрать, пользуясь неразберихой и сменой власти, крупный государственный янтарный комбинат. Это очень не понравилось киевским крышевателям…

Когда я неоднократно слышал, что «и Донбасс пусть забирает Путин», я возражал: но ведь «зеленые вежливые человечки» на этом не остановятся, они и до Киева дойдут… И тут мои собеседники наполнялись благородным гневом: пусть попробуют, ляжем под танки, но не пропустим.

Я хорошо знаю своих земляков, поэтому верю: лягут, не пустят. Но сначала будут долго петь гимн, взывать к мировой общественности и увещевать тех, кто уже оттяпал у них кусок земли. По-другому не умеют… А пока что они все больше проникаются нехорошим чувством к «старшему брату», с которым много лет жили под одной крышей. Чувство это проникает в каждую семью, оно очень живуче и не выветрится много лет. Как бы я его назвал, это чувство? А так же, как называют его поляки, когда вспоминают о России…

Из позитива

Мало что изменилось в Украине в лучшую сторону за последний год. Увы, это не только мое впечатление. И все же позитив я увидел. В отрасли, которая кормит народ и которая могла бы вытянуть всю экономику страны. Имею в виду сельское хозяйство.

В родных местах сразу бросилось в глаза: все поля засеяны и хорошо обработаны. Одна культура попадалась чаще других, к своему стыду, я не знал, что это. Оказалось, соя. Раньше у нас ее не выращивали, а в последние годы она стала «царицей полей», потеснив с трона пшеницу и сахарную свеклу. Прояснил ситуацию сосед-фермер: за кило сои дают в десять раз больше, чем за зерно. А поскольку здесь колхозов нет, а фермеры и небольшие кооперативы держат нос по ветру, то соя резко потеснила все остальные культуры. Ее охотно покупает вся Европа. В позапрошлом году на полях царила сахарная свекла. Сахаром завалили всю Украину (в одной Хмельницкой области от СССР осталось 17 сахарных заводов). В прошлом году собрали много зерна твердых сортов пшеницы — девать некуда… Если бы еще здесь научились распоряжаться таким богатством, как продовольствие, то нефть и газ легко было бы закупать где угодно.

Подъем в сельхозотрасли чувствуют даже пенсионеры. Все они обладают земельными паями, которые сами не обрабатывают, а сдают в аренду. У моей тещи пай около четырех гектаров. Они «где-то в поле». Раньше отдача от этих гектаров была мизерная. Совсем другое дело сейчас. В прошлом году кооператив «выплатил» ей около пяти центнеров пшеницы, столько же кукурузы, полтора центнера сахара, гречку… Куда девать это добро пенсионерке? Куры не переедят, хоть каждой в клюв подкладывай…

А если в семье три-четыре человека, и пай — двадцать гектаров? Натуроплаты хватает и на свиней, и на птицу, и на коров. Работай, не ленись…

Жаль, если Майдан закончится ничем. Тогда, возможно, начнется передел земли. Остальное здесь давно поделили и переделили.

«Украина, ридна маты, нэ вкрадэш — не будэш маты…»

Это строка из популярной, переиначенной на блатной лад песни советских времен. Я ее помню с детства именно в таком варианте. Слова эти актуальны и сегодня.

Сказать, что Украина поражена коррупцией — ничего не сказать. Бежавший в Россию Янукович создал и укрепил такую систему взяток, «откатов», «распилов» и прочих коррупционных проявлений, что она буквально пронизывает все сферы жизни страны. Не буду говорить о продажных чиновниках и депутатах. Они никуда не исчезли, может, кто-то пересел из одного кресла в другое. Скажу о том, без чего Украине не состояться как государству, попросту не выжить. Без чего глубоко симпатичные идеалы Майдана не дадут ни одного живого ростка.

Окраина Хмельницкого. Сотни, тысячи роскошных коттеджей, каждый из которых мог бы украсить наши Дрозды. Здесь живут торговцы с местных рынков. В начале 90-х они, инженеры и технологи загнувшихся оборонных предприятий, придумали и создали уникальный в своем роде город-базар, от которого до сих пор кормятся и тысячи белорусских предпринимателей. Эти богатые люди активно помогали Майдану деньгами, вещами, продуктами. У каждого по десятку торговых палаток. Платят в казну единый налог — сущая мелочь по сравнению с доходами. На них работают десятки людей. И никто не оформлен официально, все идет через «черную» кассу. Скажите, откуда в казне деньги возьмутся, если эти люди не платят в пенсионные фонды за своих работников? Обычное дело — введение кассовых аппаратов вызывает здесь бурю негодования…

Вот такое раздвоение гражданской позиции: деньги — Майдану, но не в пенсионный фонд.

Не платить налоги в Украине — национальный вид «спорта». Бизнес не работает по прозрачным схемам, даже на госпредприятиях люди не знают, что такое Трудовой кодекс. Берут взятки врачи, учителя, преподаватели… И никого особо это не возмущает. Привыкли…

В Хмельницком есть военный институт, который готовит пограничников и таможенников. Списки курсантов составляют за несколько лет. За право контролировать хотя бы один погонный метр границы (лишь бы чемодан прошел) родители давали взятки в сотни тысяч гривен. Не беда, «отобьется» за пару-тройку лет… И вы хотите, чтобы эти офицеры охраняли границу от сепаратистов?

Отдельная «песня» — льготы. Куда там Беларуси с ее претензиями на роль социального государства! В Украине не имеет льгот только ленивый. Льготников на проезд так много, что приходится пускать по городу специальные автобусы, иначе обычным пассажирам туда просто не влезть. Льгот на оплату газа (парадокс: для населения он здесь самый дешевый в Европе, дешевле, чем в Беларуси!) столько, что часть населения не платит вообще: в каждой семье отыщется льготник, на которого перепишут квартиру или дом. А еще 45-летние пенсионеры… С одним таким пообщался в родном селе. Здоровый мужик, четыре коровы, крепкое хозяйство. «Пенсионерит» не первый год и не скрывает, как им стал: нашел нужных врачей, отдал одну пенсию — одиннадцать твоих… А сколько молодых людей в каждом селе стоят на бирже труда и годами получают пособия! Им не нужны рабочие места, откуда они возьмутся в деревне? Им нужны пособия.

Но все это, увы, пока мало беспокоит украинцев. Они не видят зависимости высоких идей Майдана от неуплаты налогов, незаслуженного бесплатного проезда, выбитой по блату пенсии. Им еще предстоит все это переосмыслить. Но сначала надо победить войну…

Василий ЗДАНЮК