Застой под видом стабильности

Любой политический лидер, находящийся у власти столько лет, выполняет определенную историческую миссию, даже если сам об этом не задумывается. А. Лукашенко уже вошел в историю как Охранитель, Консерватор социального статус-кво. В официальный пропагандистский конструкт эта идеологема вошла под термином «стабильность».

Российские исследователи С. Кара-Мурза, А. Ципко, Р. Медведев, с симпатией относящиеся к политике руководства Беларуси, предпринимали попытки доказать историческую закономерность и эффективность белорусской модели, представить ее как альтернативу реформам в России и других постсоветских государствах. Их основная мысль сводится к тому, что «проект Лукашенко» — это едва ли не оптимальная модель «постепенного, щадящего ухода от коммунизма», медленной адаптации к реалиям новой эпохи в противовес шоковой трансформации, происшедшей под влиянием Запада в других посткоммунистических странах.

Безусловно, «проект Лукашенко» — это консервативная реакция белорусского общества на вызовы модернизации и глобализации, бунт против назревших реформ. Можно согласиться, что в рамках этой социальной модели значительная часть населения ощущала, да и сейчас ощущает психологический комфорт.

Однако считать белорусскую модель адаптационной к современным историческим тенденциям, способом постепенного ухода от коммунизма можно было бы при условии, если бы страна пусть медленно, но двигалась по пути реформ, эволюционировала в направлении рыночной экономики и демократии при сохранении социальных функций государства. Можно было бы оправдать политическую систему мягкого авторитаризма, который обеспечивает постепенный переход от тоталитаризма к демократии. Такая система постепенно, шаг за шагом освобождала бы население от государственной опеки в социальном и экономическом плане, увеличивала бы возможности влияния народа на власть, повышала его политическую культуру, приучала людей к участию в управлении, развивала гражданское общество, расширяла полномочия парламента, права оппозиции, независимых СМИ и т. д. Только в этом случае «проект Лукашенко» был бы отчасти исторически оправдан.

Но в белорусской социальной модели происходит нечто противоположное. В экономике вместо создания рыночной инфраструктуры, развития мелкого бизнеса, расширения негосударственного сектора происходило неизменное возрастание роли государства в хозяйственной деятельности.

В политической жизни страна движется не к демократии, а в совершенно противоположную сторону. Вместо поддержки гражданского общества и партий, создания демократических механизмов происходит разгром третьего сектора, ликвидация представительных органов власти и самого института выборов, воссоздание советских методов контроля над обществом с помощью трудовых коллективов, огосударствленных профсоюзов, БРСМ. Политическая система с неограниченной и несменяемой властью одного человека напоминает эпоху раннего феодализма. Каналы коммуникации между гражданами и властью сужаются. Вместо формирования культуры политического плюрализма, консенсуса, воспитания правового сознания насаждается ксенофобия, ненависть к людям с иной политической позицией, правовой нигилизм. Во внешней политике — конфронтация с Западом, международная изоляция. Иначе говоря, власть последовательно разрушает механизмы адаптации, приспособления населения к новым историческим реалиям.

Возможно, «проект Лукашенко» в своей начальной стадии и имел какую-то историческую целесообразность как вариант «постепенного, щадящего ухода от коммунизма». Но все разрушило стремление белорусского лидера к полной и единоличной власти. Логика ухода от коммунизма и логика абсолютного властвования все больше противоречили друг другу.

Ущербность созданной А. Лукашенко белорусской социальной модели состоит в том, что она не развивающаяся. Ибо развитие — это не рост валовых показателей, а качественные изменения в системе. Но в ХХI веке даже чтобы остаться на прежнем уровне, надо быстро двигаться, потому что соседи не стоят на месте. Созданная общественная модель, как и всякая монополистическая структура, лишена внутренних источников и механизмов саморазвития, саморегулирования, самокоррекции, самоизменения.

Деградация особенно заметна в экономической сфере. Самый главный ее симптом проявляется в том, что белорусская экономика не производит прибыли. И страна сохраняет относительную социальную стабильность благодаря российским субсидиям. О нежизнеспособности экономической системы уже вслух говорят члены правительства.

А ведь в момент прихода А. Лукашенко к власти Беларусь практически не имела внешнего долга. Теперь он с каждым годом увеличивается. Страна попала в наркотическую зависимость от российской финансовой помощи. Причем, потребность во внешней экономической поддержке с каждым годом увеличивается. В 2013 году Беларусь обходилась в $1 млрд российского кредита, ныне к середине года срочно потребовалось уже $2 млрд.

Эта экономическая система способна решать простые задачи индустриального периода: загрузить имеющиеся производственные мощности, организовать посевную и уборочную кампании и пр. При усложнении проблем такая модель начинает давать сбои. Посмотрите, как с треском провалилась программа модернизации промышленности.

Белорусская социальная модель консервирует не только старую экономическую, политическую систему, но и социальную структуру общества (большая доля занятых в промышленности, сельском хозяйстве, слабое развитие сферы обслуживания).

Все другие сферы тоже находятся в состоянии упадка. Например, разрушена система образования. Кто не верит, посмотрите итоги централизованного тестирования.

Перед угрозой российской экспансии в пространство «русского мира» выяснилось, что за 20 лет не сформирована этнокультурная белорусская идентичность. В результате две трети белорусов воспринимают украинский кризис с позиции Москвы. И значит, в случае реализации Россией в отношение Беларуси крымского сценария, страна оказывается беззащитной.

В политической судьбе правителей чрезвычайно важен заключительный аккорд, финал, время и способ ухода из истории. Для них, как и для великих спортсменов, важно вовремя уйти. Чувствовать историческое время, исчерпанность собственной миссии в судьбе своего народа — великая политическая мудрость.

Проблема А. Лукашенко состоит в том, что он упустил шанс уйти вовремя и остаться в сознании значительной части общества в образе положительного героя. А теперь он не может уйти. Парадокс в том, что, отнимая выбор у общества, он лишает выбора и самого себя.

Но было бы полбеды, если бы это была личная проблема А. Лукашенко. Увы, это проблема всей страны.

Валерий КАРБАЛЕВИЧ

Читайте также:

Вырваться из колеи

Золотой батон в подарок

Несбывшиеся надежды