Жесткое решение ЦБ по повышению ключевой ставки до 17% рублю не помогло. Вслед за «черным понедельником» последовал «черный вторник», а по итогам этого непростого года и весь декабрь может войти в историю страны как «черный».
В нем сошлись сразу несколько кризисов, выбираться из которых придется долго и мучительно. И, возможно, мы все заплатим за это высокую цену.
Первый — кризис российской экономической модели. Она давно — еще до Крыма — подавала тревожные сигналы, но власть их вовремя то ли не посчитала серьезными, то ли слишком увлеклась политикой, то ли просто недооценила уровень негативных сигналов, идущих от российской экономики. А дальше — как в капле высветились все слабые стороны модели, текущие просчеты политических и экономических властей и отсутствие стратегического видения опасностей.
Второй — финансовый, которого в принципе ждали, однако он пришел раньше, чем думали, еще до окончания этого сложного года, который начинался олимпийскими победами, продолжился присоединением Крыма, а заканчивается санкциями и обвалом рубля. Падающая нефть и санкционная война лишь приблизили обвал, который, смыкаясь с кризисом экономической модели, превращается в полноценный экономический.
Вице-премьер Ольга Голодец уже предупреждает, что бедных и безработных в стране в следующем году будет больше.
Третий кризис, неразрывно связанный с первыми двумя — управленческий. Он также развивался годами, и причина его даже не в долгой несменяемости власти, и не в том, что у госуправленцев всех уровней сервильность давно доминирует над профессионализмом, сколько в том, что интересы страны, по большому счету, приравняли к интересам отдельных госкомпаний. А подчас — ведомств.
После послания президента Федеральному собранию стало окончательно ясно, что менять ситуацию ни в кадрах, ни в политике с экономикой кардинально не будут. Капиталы побежали из страны с добавочным ускорением. В том числе потому, что нет оснований полагать, что завтра власти выйдут с проработанной стратегией спасения бизнеса и граждан.
Все происходящее в последние дни показывает, что у властей нет экономической стратегии, а лишь ситуативные решения, сопровождаемые подчас общими словами о спокойствии и резкими — о врагах, которые все это и устроили.
По-прежнему нет скамейки кризисных управляющих, готовых взять на себя ответственность за выработку такой стратегии. Кроме фамилий Кудрина да Грефа больше никаких имен в общественных обсуждениях даже не всплывает. Это не означает, что их нет — они могут прорасти. Когда асфальт дает трещины, сквозь него могут пробиться разные всходы. Но это означает, что в последнее тучное десятилетие никому вроде как и не нужно было появление менеджеров-профессионалов. Все шло по накатанному, по привычному. И вот пришло…
Четвертый — кризис цели или кризис веры. Медведевская идеология модернизации сменилась консервативными идеями величия и пафоса, но ответа на вопрос, куда идем, зачем, какой ценой, эта новая-старая идеология так и не дала. В кризисы 1998 и 2008 годов было и расстройство, и даже паника. Но было какое-то подспудное ощущение, что это — болезнь роста, что рынок выправит перекосы, а государство зальет проблемные очаги деньгами. Ну а дальше — как-нибудь выправится. Было ощущение горизонтов.
Сегодня все хуже. И прежде всего по причине того, что глубина кризиса и его цена многими еще даже не осознана. Осознание будет приходить постепенно, от месяца к месяцу, от одного социального слоя к другому.
Пока мы видим приколистов с гречкой в инстаграме, людей с советским и постсоветским опытом, включивших старые навыки и сметающих с полок все доступное. Наконец, мы видим грустный бизнес, уже приходящий к осознанию, что все будет плохо и надо думать, как выживать в стресс-сценариях.
Но ни массового осознания кризиса населением, ни признания тяжести ситуации властями мы пока не наблюдаем.
Возможно, новогодняя суета отвлекает одних, и опасение выступить отнюдь не с добрыми новостями останавливает других. Но рано или поздно все это должно произойти: осознание, выступление, выживание. Дальше будет видно — мы еще не достигли дна.
…Почти год наблюдая за войной на Украине, мы не заметили, как война подобралась к нам самим. Нет, по счастью, не боевые действия, не утрата близких, не разрушенные дома, но стрессовый режим экономии, невозможность предугадать, что будет завтра, и какую цену мы заплатим, кто пострадает больше всех, и как долго все будут ощущать последствия этой «войны».
Находясь фактически на военном положении, российское правительство весь последний год пыталось делать вид, что экономика существует сама по себе, как бы в отрыве от Крыма, ДНР-ЛНР, западных санкций и «врагов» внутри и снаружи. Но инвесторы пугливы, а капиталы, как известно, не любят сильных политических турбулентностей.
А потому одна из насущных задач сегодня — как минимум попытаться объяснить, что происходит и чего ждать. Не на Украине, не от злобного мира вокруг, а у нас, в России, в наших повседневных жизнях.
И, конечно, официальным лицам и СМИ стоило бы поменьше говорить о том, как плохо живется людям на Украине, в Америке и далее везде (сегодня это лишь сильнее раздражает людей, теряющих свои сбережения), и начать говорить о России, о наших проблемах и о том, как нам вместе из них выбираться. Потому что выбираться придется долго и мучительно. И всем вместе.
Список Всемирного наследия UNESCO в последнее время пополняется неохотно (особенно если речь идет о материальных…
«Начальство делает вид, что нам платит, мы делаем вид, что работаем» — таков был ответ…
«Мы абсолютно не прячем то, что мы кого-то будем поддерживать. Это естественно. Если бы мы…
Наша национальная особенность согласования частных и коллективных (далее, государственных) интересов заключается в том, что при…
В прошлом году получили от экспорта продовольствия 8,3 миллиарда долларов, а для обеспечения этого показателя…
Суть рыночной экономики — в реализации личных интересов граждан, побочным результатом чего является рост общественного…