Шок без терапии
В начале июня А. Лукашенко, принимая премьера А. Кобякова, отметил положительные тенденции в экономике. Он имел в виду стабилизацию на финансовом рынке. Дескать, сейчас мы не тратим золотовалютные резервы, так как ввели свободный обменный курс национальной валюты.
Но в последние дни прямо на глазах происходит значительное ослабление белорусского рубля к доллару и евро, это грозит вызвать новый всплеск девальвационных ожиданий. На подлинную стабильность это мало похоже.
Самое главное, какой ценой удалось достичь относительной стабильности на финансовом рынке. За нее пришлось заплатить падением производства, обвалом внешней торговли, ростом безработицы и сокращением реальных доходов населения. Уже второй месяц подряд люди больше продают валюты, чем покупают, это свидетельствует о том, что они начинают проедать запасы. Экономика страны оказалась в глубокой депрессии.
Белорусские официальные лица утверждают, что в том экономическом кризисе, который переживает Беларусь, виноваты внешние факторы: падение мировых цен на нефть, проблемы в экономике России, девальвация российского рубля.
Безусловно, все эти обстоятельства сыграли свою отрицательную роль. Но все же главная причина кризиса — внутренняя. Внешние факторы лишь обострили, обнажили, вытащили на поверхность, сделали явными все пороки белорусской социальной модели. Российские проблемы явились лишь катализатором этого процесса.
Однако экономический кризис сам по себе — это еще не трагедия. Их переживали многие страны, казавшиеся самыми благополучными. Как известно, любой кризис — это не только проблема, но и окно возможностей. Весь фокус в том, как на него реагировать. Если правильно диагностировать причины его появления, поменять неэффективные элементы функционирования системы, заменив их новыми, то из кризиса можно выйти обновленным, оздоровившимся. Кризис может с одинаковой вероятностью привести как к краху, так и к возрождению на новом уровне.
Иначе говоря, сегодня Беларусь, ее политическое руководство оказались в своеобразной точке бифуркации, на очередной исторической развилке. Никогда так остро не стоял вопрос: что делать?
Собственно, никакой загадки в белорусском кризисе нет. Все его симптомы и пути выхода давно описаны в учебниках, даны в рекомендациях МВФ. Вопрос состоит лишь в политической воле руководства государства, его способности адекватно оценивать ситуацию. Нельзя сказать, что А. Лукашенко ничему не учится. Вот же согласился в предвыборный год на проведение жесткой кредитно-денежной политики, отказался от традиции повышать зарплаты. Хотя еще в 2012—2013 гг. он требовал неуклонного роста доходов вне зависимости от экономических показателей, даже после учебно-показательного кризиса 2011 года. Наконец, после четвертой девальвации в декабре—январе он понял, что финансовая система функционирует по своим жестким законам, которые нельзя игнорировать.
Теперь во весь рост встает вопрос о том, чтобы начать глубокие структурные реформы, призванные поменять нынешнюю неэффективную белорусскую социальную модель с ее огромным государственным сектором и ручным управлением на рыночную систему. И вот здесь возникает стопор, барьер, преодолеть который А. Лукашенко, судя по всему, не в состоянии. Во всяком случае, пока. И на это есть ряд причин.
Во-первых, все еще сохраняется иллюзия, что кризис как-то сам собой рассосется. Дескать, мировые цены на нефть вырастут, российская экономика выйдет из рецессии и потянет нас за собой. Поэтому не надо ничего делать, а нужно просто ждать.
Во-вторых, всегда есть надежда на помощь России. Дескать, станет совсем трудно, А. Лукашенко поедет к В. Путину, и тот широким жестом бросит очередные два миллиарда долларов, которыми закроется финансовая дыра. И так до следующего раза. Не сказать, что эти расчеты беспочвенные. Вот А. Кобяков после переговоров с главой российского правительства Д. Медведевым заявил, что Москва готова «рефинансировать» долг. (На самом деле, как выяснилось из дальнейших комментариев, речь идет о пролонгации задолженности, т. е. перенесении ее на последующие годы.)
В-третьих, президент был бы вынужден что-то делать, если бы шло какое-то давление снизу, население высказывало свое недовольство существующим статус-кво, протестовало. Но ничего этого не происходит. Экономический кризис не перерос в социальный. Никаких конфликтов в трудовых коллективах. В стране мертвая зыбь. В таком случае власти нет никакой необходимости как-то суетиться, что-то менять.
В-четвертых, ныне существующая белорусская социальная модель является оптимальной для удержания власти. И любое ее изменение — это риск. И чтобы встать на такой рискованный путь, нужны очень веские причины. Это возможно при условии, когда опасности от сохранения статус-кво превышают угрозы от реформ. Пока такой ситуации нет. А заглядывать вперед политики не любят, и это претит политическому стилю белорусского лидера.
В-пятых, взяв курс на рыночные реформы, А. Лукашенко придется признать, что пресловутая, много раз презентованная белорусская социальная модель, давно объявленная идеальным вариантом постсоветского развития, альтернативой рыночной трансформации — это тупиковый путь, что 20 лет он вел народ не туда. Президенту придется менять государственную идеологию, электорат, свой политический образ, имидж и пр. Чтобы осуществить такой поворот, такое, можно сказать, ментальное сальто-мортале, нужен поистине некий сильный шок.
В-шестых, власть встает перед проблемами чисто практического характера. Например, массовая приватизация затруднительна по той простой причине, что особо нет желающих покупать белорусские предприятия, кроме «Беларуськалия» и НПЗ. Время, когда их можно было выгодно продать, упущено. Кроме того, инвесторы сталкиваются с серьезными проблемами, о чем свидетельствует информация об аресте «стекольного короля» и владельца «Мотовело» А. Муравьева.
Что имеем в итоге, в сухом остатке? И сам А. Лукашенко, и большинство белорусов так долго боялись шоковой терапии рыночных реформ, что в итоге получили шок без терапии. Нынешнее падение уровня жизни населения было бы оправдано, если бы это открывало какую-то перспективу. Ради светлого будущего, ради экономического оздоровления можно какое-то время и потерпеть, принимая горькое лекарство. Но теперь мы имеем ситуацию, когда никакого лечения не предлагается. У страны нет перспективы.
Есть такое удивительное государство, как Зимбабве. Эта некогда процветающая по африканским меркам страна доведена своим лидером Робертом Мугабе, долго строившим социализм, до ручки. В 2009 г. инфляция там составила 321 000 000%! Р. Мугабе находится у власти с 1980 г., ему уже 91 год, но уходить на покой, отказываться от статуса всесильного диктатора он не собирается, цепляется за власть руками и ногами. Вам, господа, это ничего не напоминает?
Валерий Карбалевич
Читайте также в рубрике «Диагноз»: