Власть не услышала призыва к переменам
Есть старый анекдот, пересказанный автором этих строк в книге о Лукашенко. Я услышал его, в свою очередь, от Леонида Синицына году этак в 1995-м, когда экономическая оттепель, предпринятая по инициативе Михаила Чигиря и Станислава Богданкевича, пошла на убыль. А анекдот такой.
Александр Лукашенко собрал руководство правительства, чтобы обсудить модель управления экономикой. Чигирь сделал доклад о необходимости полноценного введения рыночных механизмов. Глава государства выслушал его и обратился к присутствовавшим:
— Вы знаете, как работать в условиях рынка? Сергей Степанович, ты знаешь?
Линг пожал плечами.
— Михаил Владимирович? Владимир Гилярович?
Выяснилось, совершенно, кстати, закономерно, что опыта работы в рыночных условиях ни у кого из присутствовавших не было. Но все знали, как работать в условиях плановой экономики.
— Вот и будем работать так, как знаем и умеем, — подытожил Лукашенко.
Как профессиональный историк литературы могу с ответственностью заявить: анекдот в жанровом смысле слова — незафиксированный документально исторический факт. И я убежден, что всю эту историю Синицын не выдумал, а просто пересказал. Такое если и не было, то могло быть и должно было быть. Во всяком случае, всю последующую эпоху суверенная Чебурашка-Беларусь строила, строила и наконец построила.
Что построила, правда, понять трудно, поскольку обрадовавшийся приостановке западных санкций президент решил, что модель может работать и дальше на тех же основаниях. То есть в условиях планирования — только уже не совсем рыночного, а индикативного. Что это такое — Кириллу Рудому и Николаю Снопкову ведомо. Населению же — что пнем об сову, что совой об пень.
Заявления о том, что в стране набралась критическая масса сторонников перемен, цитаты в фейсбуке со ссылкой на анонимных провинциальных старух, понимающих необходимость реформирования экономики, и прочие мантры об альтернативе мантрами же и остались.
Мантра отличается от политической воли тем, что редко обретает форму законодательного акта. Вот ближайшие два срока президентуры Александра Лукашенко, которые так радостно пророчили ему считавшиеся альтернативными кандидаты, несомненно, форму акта обретут. Первая из ближайших инаугураций готовится, вторую тоже можем дождаться — через пять лет. А все остальное — бросьте, господа.
Социология может утверждать все, что угодно, а управленческий аппарат будет продолжать работать так, как он работал до сих пор. Ибо политической волей в стране обладает не народ, а лишь один человек, который знает, чего он хочет, и понимает, что любая экономическая либерализация приведет исключительно к политическому плюрализму — и никак иначе.
С этой точки зрения Андрей Кобяков, разумеется, — идеальный премьер, поскольку руками предпочитает ничего не трогать, собственными экономическими воззрениями не обладает, а потому ни хуже, ни лучше стране сделать не может. Ему хоть Хайека с Фридманом в вице-премьеры ставь — не поможет.
И кого ни поставь на его место Александр Лукашенко, получится Кобяков-2, Кобяков-3, Кобяков-15 и так до бесконечности. Это даже не Кобяков такой — это место такое, должность премьер-министра такая. После 1996 года — именно такая. Был премьером бывший глава Госплана Сергей Линг, потом был «рыночник» Михаил Мясникович — в экономике не поменялось ровным счетом ничего. Потому что задача сформулирована изначально по-другому — и сформулировал ее русский классик Михаил Салтыков-Щедрин: «Они сидели день, и ночь, и снова день, и думали только об одном: как бы сделать свое убыточное хозяйство прибыльным, ничего в оном по существу не меняя».
Вот задача стоит перед каждым новым белорусским премьером именно так: сделать хозяйство прибыльным, ничего в оном по существу не меняя.
Народ к этой задаче имеет самое непосредственное отношение. Он тоже хочет прибыльности, но не хочет перемен. Перемена — это готовность принять на себя ответственность если не за судьбу страны, то хотя бы за собственную судьбу. А это весьма неприятное решение — отвечать за самого себя. Так — за тебя отвечает «батька». Отвечать за самого себя — значит, отказываться от «батьки», признавать себя взрослым и начинать работать не на абстрактном государственном сельхозпредприятии (совхозе) «Беларусь», а хотя бы в фермерском хозяйстве.
То есть работать, производить и продавать свою продукцию.
В этом отношении — всем дружно превращаться в Светлану Алексиевич, чья творческая и интеллектуальная продукция всегда находила покупателя. Всегда. Нобелевская премия — приятный бонус, так сказать, констатация факта — размеров продаваемых по всему миру тиражей переводов ее книг. Их потребителей — куда больше, чем потребителей продукции МТЗ или даже МЗКТ. МТЗ работать так, как работает Светлана Александровна, не может, не умеет и не хочет учиться, иначе бы предприятие процветало. А оно не процветает.
И все государство у нас такое. Сколько оно ни говорит о модернизации, но слова словами и остаются. Модернизации нет. Она не востребована владельцем совхоза «Беларусь» — народом. И управляющим классом не востребована — этим и вовсе плевать. Причем мимо урны. Минск уже — вовсе не самый чистый город планеты, смею вас уверить.
В общем, перемены если и будут, то только к худшему. Похоже, за это все мы и проголосовали. Даже те, кто в выборах не участвовал.
Александр Федута, Naviny.by