«Мы должны сотрудничать и с Россией, и с ЕС»

— За многие годы наши политики, оппонирующие власти, приучили граждан к тому, что в Брюсселе, Страсбурге, Берлине, Варшаве они обычно толкуют о нарушении прав человека, непрозрачных выборах, отсутствии свободы и прочих недемократичных порядках в Беларуси. Вы говорили в том же ключе?

— Действительно, не могла обойти эти темы стороной. Ну, хотя бы по той причине, что за несколько дней до выступления сотрудниками ОМОН прямо в здании суда был избит журналист портала TUT.BY. Да, я знаю, что подобные случаи, равно как и очередной отказ Минюста в регистрации партии БХД или штрафы размером в 50—60 базовых, которые налагаются на участников уличных акций, задевают интересы малого числа белорусов. Однако не упоминать про такие факты не считаю возможным.

— Но вас считают политиком «новой волны»…

— Если вы о новых акцентах, то, например, говорила, что Европе нужно уходить от политики санкций в отношении Беларуси, поскольку в силу своей ограниченности они не могут повлиять на трансформацию нынешнего режима. Но сильно вредят имиджу нашего государства, что приводит к проблемам с инвестициями, международной торговлей, отношениями между государствами — то есть в конечном итоге вредят стране и обществу.

Однако отмена санкций не означает, что Беларусь автоматически получает возможность для привлечения финансовой или технической помощи со стороны ЕС. Официальный Минск должен подтвердить свое желание сотрудничать с ЕС конкретными шагами: например, ликвидировать статью УК за действие от имени незарегистрированной организации, изменить избирательное законодательство и сам процесс проведения выборов, чтобы все кандидаты находились в равных условиях, а члены их команд могли наблюдать за процессом подсчета голосов. Ну, а вашу газету, например, пустили в подписной каталог.

— Полагаете, с таким подходом согласно большинство белорусов?

— А разве им не нужен действительно избранный, а не назначенный парламент? К тому же за реально демократические выборы ЕС еще и откроет программы по кредитованию, инвестициям… Кроме этого, Беларуси нужен основополагающий договор с Евросоюзом, описывающий базовые принципы двусторонних отношений в политической, экономической и иных сферах. Его отсутствие закрывает многие области сотрудничества и затрудняет установление связей с ЕС. Между тем коммуникация, обмен опытом и идеями между гражданами разных стран, социальными группами, бизнесом, учеными будут способны изменить наше общество изнутри. Но оно против революций и радикальных сломов существующего порядка.

Мирные перемены — только ТаК!

— С чьей помощью: ЕС или России?

— Перед Беларусью вообще не должен стоять такой выбор. И проблема страны, как мне кажется, заключается, кроме всего прочего, в том, что действующая власть пытается извлечь некую прибыль из «клятв в верности» России и одновременного периодического «заигрывания» с ЕС. Эти маневры, быть может, что-то дают отдельным личностям — Лукашенко или Макею, к примеру, но не Беларуси в целом. Нам надо, чтобы экономика работала, чтобы зарплаты не падали, чтобы рубль не обесценивался в семь раз за пять лет, чтобы инфляция не скакала галопом со скоростью от 25 до 100 процентов. Вот что людям требуется, а не развороты на Запад или в обратном направлении. Россия и ЕС — это экономические субъекты, сотрудничество с которыми должно улучшать нашу жизнь. Если такого не происходит — значит, что-то не так с сотрудничеством, где-то в расчетах допущена ошибка. И ее необходимо исправлять.

— В Москве подобные ваши заявления нашли понимание?

— Одно могу сказать без боязни быть обвиненной в том, что я против партнерства Беларуси и России в рамках Евразийского экономического союза: создан плохо работающий проект. В его стартовом прошлом году товарооборот между РБ и РФ снизился примерно на треть (при этом товаропоток из России в Беларусь сократился на 20%, а из Беларуси в Россию больше чем на 30%). В итоге торговое сальдо за первый год работы ЕАЭС сложится для нас отрицательным в размере 7 млрд долларов, не меньше. Неутешительные итоги можно целиком списать на неблагоприятную мировую конъюнктуру и последствия санкций. Но я считаю, этого делать нельзя: такие объяснения лишают нас возможности исправлять ситуацию, камуфлируют реальные проблемы наших экономик и их взаимодействия.

— В чем же тогда дело?

— Прежде всего — это непомерно дорогая и неэффективная система управления экономикой, колоссальные государственные издержки на каждой экономической операции. И в России, и в Беларуси множество решений принимается без расчета последствий под влиянием лоббистских усилий довольно узких, но приближенных к центрам принятия решений групп. Примеров достаточно. Пять лет назад (еще в рамках Таможенного союза) мы получили напряжение на автомобильном рынке, теперь ситуация с ИП (сертификаты, затем инициатива РФ производить оплату только по безналу). Беларусь должна выполнять свои обязательства (тарифное регулирование, гигиенические нормы, технические стандарты) без промедления, в то время как Россия сохраняет для своих предприятий особые условия, а обязательства по общему рынку энергоресурсов, например, относит на неопределенное время. Я не хочу сказать, что Кремль лоббирует законодательство, которое имеет своей целью максимально усложнить дела в Беларуси. Но выполнять некоторые экономические требования ЕАЭС нам просто не выгодно.

Вот Россия выходит из зоны свободной торговли с Украиной, и что, Беларусь тоже должна рассориться с Украиной? У нас с южной соседкой большой товарооборот, и мы бы не хотели его уменьшать. Или взять контрсанкции по отношению к европейским производителям — смотрите, Беларусь ставят перед фактом, что ей требуется обеспечить дополнительную инфраструктуру по недопущению санкционной продукции на российский рынок. Почему Беларусь должна нести издержки по той причине, что у России с кем-то осложнились отношения?! Мне представляется, закономерной реакцией на такие действия может быть рост сомнений в правильности и обоснованности интеграционной ставки в рамках ЕАЭС.

— Будь я среди ваших московских слушателей, то отреагировал бы примерно так: «Ну вот, приехала кандидат в президенты и все экономические неурядицы Беларуси повесила на Россию»…

— Ваш вывод стал бы неверным.

— Разве? Ну тогда к чему весь этот рассказ про то, как Беларусь много потеряла, вступив в ЕАЭС?

— Моя позиция предельно проста в этом вопросе: не нужно вступать ни в какие интеграционные объединения, если скрупулезно не просчитаны риски такого шага. Экономика России была в плохом состоянии еще до введения санкций и до падения цен на нефть. Санкции и дешевая нефть просто сделали очевидным каждому то, что специалисты уже прекрасно понимали. Выходит, либо в правительстве Беларуси не было таких специалистов, либо они были, но их мнение относительно вступления страны в Евразийский союз в расчет не принималось. У меня нет сомнений, что имело место второе: Лукашенко почему-то не смог сказать Путину «нет». Хотя дело тут даже не в самом ЕАЭС (тесные экономические отношения с Россией мы начали строить не в 2014 году), а в том, что высшее белорусское руководство свято верило: на их век правления запаса прочности у России хватит. Но не хватило. И теперь оно, не имея желания проводить экономические преобразования, тешит себя двумя вещами: кризис пройдет сам собой, а если не пройдет, то ЕС (или весь Запад) «отблагодарит» Беларусь за ее взвешенную политику по отношению к российско-украинскому конфликту и реэкспорт в Россию креветок и пармезана. А если не захочет Запад «благодарить» или отблагодарит всего лишь одним кредитом, который весь пойдет на покрытие госдолга, что тогда?

— Что?

— Кризис останется с нами.

— И как быть?

— Менять экономическую систему. Чтобы иностранным бизнесменам, правительствам, международным кредитным организациям было интересно вкладывать в Беларусь деньги. Чтобы государство не мешало развитию малого и среднего бизнеса. Чтобы были обеспечены равные условия для работы предприятий всех форм собственности. Рецепты известны, только власть упорно ими пренебрегает.

Владимир Журавок