Андрей Дмитриев: Надо сократить разрыв между Минском и регионами

Лидер кампании «Говори правду» Андрей Дмитриев ездит по селам и собирает подписи за свое выдвижение кандидатом в депутаты белорусского парламента. Коллеги по оппозиции смотрят на него как на «засланного казачка» и многие открыто обзывают агентом КГБ. Но он крутит педали своей избирательной кампании и излучает оптимизм.

Баллотируется под Минском, в Дзержинске и окрестностях, иногда ездит агитировать по деревням вместе с продуктовой автолавкой.

— Сегодня от команды «Говори правду» на выборы идет 30 кандидатов. 99% — это люди новые, которые пришли после прошлых выборов. Эти люди — директора фирм, инженеры, люди, имеющие работу. Люди приходят и говорят: «Знаете, я никогда раньше не думал, что политика — это про меня. Мне это никогда не было интересно, а теперь я понял, что я должен здесь быть».

— Почему вы баллотируетесь в Дзержинском районе, а не в Минске?

— Я там живу.

— Но вы такой «городской мальчик» с точки зрения вашего основного избирателя. Как вам там, в деревне, людям объяснить, что вы свой?

— Я прекрасно пою с бабушками в сельских клубах военные песни. Езжу по деревням, мне это очень нравится. И люди там не чувствуют, что я городской. Да, они понимают, что я немножко, может быть, отличаюсь, но, наоборот, это для них повод меня поддержать, потому что это показывает, что я в этом современном мире, может быть, смогу лучше добиваться того, что им нужно. И главное чувство, которое я у людей вижу сегодня — это чувство тотальной незащищенности.

— Да, но когда государство выдвинет против вас учителя местной школы, люди увидят именно в нем своего, близкого им по духу кандидата.

— Государство против меня выдвинет какого-нибудь исполкомовца, скорее всего. Потому что сегодня идет война внутри власти, кто пойдет в парламент.

Если раньше парламент был своеобразным «пенсионным фондом», то сегодня это место пережидания кризиса. Люди боятся быть на исполнительных местах — там мало денег и большая ответственность. Кайданки никто не хочет на руки получить.

Со мной уже разговаривали несколько человек из местной вертикали, которые говорили: «Я, возможно, пойду». Они там между собой договариваются.

Я говорю с людьми про эту незащищенность как главное чувство, которое они испытывают. Они в ответ говорят: «Ты молодой, поэтому мы тебя поддержим, нам надоели старперы». И второе: «Нам нравится, что ты независим. Нам нравится, что ты не из власти. Значит, ты сможешь как-то за нас бороться».

— Может быть, вам в Минске было бы проще? Вы разговариваете на одном языке, ездите на хорошем велосипеде, одеты в модную одежду — свой человек для городского жителя.

— Я говорю сегодня у себя в округе, что Беларусь — это не только Минск.

На въезде в Минск можно было бы визы выдавать — настолько разительное отличие между столицей и регионом, который находится в 30 км.

Это не может быть так: вот живет один город, в нем есть образование, здравоохранение, дороги и зарплаты, развлечения, а все остальные как бы работают на это. То, что я говорю сегодня людям: «Вот посмотрите на меня. Я хочу, чтобы так жили вы в регионах. Это нормально. Мы видим, как живут люди в польских регионах, где в маленьком городке у тебя и бассейн, и спортзал, и учеба, и дорога». Поэтому я не чувствую этого дискомфорта. И люди, я думаю, не чувствуют. Более того, я уверен, что сегодня именно такой человек им нужен.

— Какова вероятность, что Лукашенко допустит нескольких оппозиционеров в парламент? Или будет все, как обычно?

— Наш подход в «Говори правду» следующий. Это мы говорим всем, кто к нам приходит, всем, кого мы сейчас тренируем быть кандидатами: «Бейтесь за места в парламенте. Бейтесь за избирателя». Мы не влияем на то, как Лукашенко решит. Это его проблемы, это не наши проблемы, хватит ему что-то доказывать.

Все хотят что-то доказать Лукашенко. «Я хочу доказать, что выборы нечестные» или: «Я хочу доказать, что власть боится кандидатов», — заявляют оппозиционеры. Послушайте, докажите что-то людям, а не Лукашенко.

Поэтому мы говорим так: «Бейтесь за этих людей, за их проблемы, чтобы они за вас голосовали. А власть уже пускай решает сама». Что она может сделать? Ведь она может взять и сказать: «В округах считайте честно». Я напомню, что в Польше именно такая система была во время «Солидарности». Там не пропустили «Солидарность» в парламент, там договорились, что на каком-то количестве округов проведут конкурентные выборы, и провели. Может быть, и здесь так сделают. Что делаю я в округе? Я бьюсь за голоса этих деревень, этих бабушек, этой молодежи, которая там живет еще, а не хочу что-то доказать Лукашенко. Он в моем округе не живет.

— Как впечатления от людей в округе?

— Мне очень нравится. Ты там чувствуешь людей. Ведь для политика это важно — чувствовать, что есть люди, для которых ты это делаешь, что ты не делаешь это для себя, для офиса.

Меня удивил уровень недовольства: он огромен. Надо понимать, что люди не просто недовольны, люди недовольны так, как никогда раньше. Люди готовы слышать, когда им говорят что-то альтернативное. Они хотят это услышать.

При этом, да, все равно все темы, которые связаны, например, с Майданом, не находят отклика. Конечно, русская пропаганда здесь работает очень сильно. И темы, связанные с этим жестким противостоянием, тяжелы для общества. Но люди готовы поддерживать того, кто приходит к ним с другим виденьем. Я думаю, что в белорусском обществе начинает зарождаться это желание попробовать что-то другое.

— Дай Бог, чтобы у вас получилось.

— Сам был бы рад.