Конец либерализации

Предыдущее подобное мероприятие — «Марш рассерженных белорусов» 17 февраля — оказалось самой массовой акцией протеста в Беларуси с 19 декабря 2010 года и стало началом «Белорусской весны». Потом эстафету подхватили регионы. Во многих городах люди вышли на улицы впервые за много лет. То есть протест приобрел общенациональный размах.

Конечно, люди выходят протестовать против декрета о тунеядцах, они недовольны существенным снижением уровня жизни, возмущены несправедливостью властей. Но мне представляется, причины народного возмущения лежат глубже.

Дело в том, что уже больше 20 лет А. Лукашенко реализует в Беларуси социальный проект, альтернативный тем моделям трансформации, которые осуществлялись в других посткоммунистических государствах. Белорусская модель предполагала, что можно без рыночных и демократических реформ, в рамках патерналистского государства обеспечить не только стабильность, но и уровень жизни, сопоставимый с соседними странами. Долгое время это удавалось, в основном благодаря российским дотациям. Был создан миф о построении справедливого общества без богатых, без олигархов. Выросло целое поколение белорусов, свято веривших в это чудо.

Но третий год кризиса постепенно разрушил этот миф. Надежды оказались иллюзиями, чуда не случилось, страна встала перед необходимостью той трансформации, которую другие посткоммунистические государства провели еще в 1990-х годах. Люди увидели, что падение уровня жизни — это надолго, а возможно, при нынешнем режиме, и навсегда. И белорусы не столько осознали на рациональном уровне, сколько интуитивно почувствовали, что снова, как в начале 1990-х годов, после краха СССР, они оказались в историческом тупике. Рухнула прежняя картина мира, старательно рисовавшаяся официальной пропагандой. И нет света в конце туннеля. Люди оказались в ситуации потери жизненных ориентиров и исторических координат. Это состояние психологического стресса. И именно оно выталкивает людей на улицу, а не только обнищание. А декрет стал катализатором, маркером, помогшим осознать эту новую реальность.

Минская акция на День Конституции была важна еще и в том смысле, что должна была стать определенным тестом, ответить на вопрос: происходит ли нарастание протеста, работает ли эффект снежного кома? Ведь именно столица является барометром социального напряжения и недовольства. Можно было предполагать, что энергия и вдохновение от регионов даст в Минске кумулятивный политический эффект.

Однако этого не случилось. Число людей на акции (до 3 тыс. чел.) было примерно такое же, как и во время марша 17 февраля.

Акция на День Конституции в столице, возможно, не имела бы большого резонанса, если бы, как часто бывает, дополнительный масштаб и информационный пиар ей не обеспечила власть. По окончании марша, причем, разрешенного Мингорисполкомом, начались массовые аресты участников. По всей республике было задержано около 70 человек, 54 из них приговорены к административному заключению до 15 суток.

Особенно показательным был демонстративный захват пассажирского троллейбуса в районе «Белой вежи». Группа неизвестных остановила переполненное транспортное средство, пустила слезоточивый газ, стала хватать и бить людей. Видеорепортажи об этом брутальном зрелище целую неделю будоражили интернет. Нарушение закона со стороны участников шествия (закрытие лица) не идет ни в какое сравнение с нарушением со стороны правоохранителей (варварский погром троллейбуса с пассажирами). Общество получило наглядный урок на тему своих конституционных прав.

Эта демонстративная жестокость в живом эфире призвана возвратить страну в атмосферу страха. Режим вернулся к своему естественному состоянию. Полтора года либерализации, когда участников акций не задерживали, а только штрафовали, были дискомфортными для властей. Природа режима взяла свое. Сработал безусловный рефлекс. Для режима, где политические проблемы решаются полицейскими методами, по-другому и не бывает.

Всего с начала марта за участие в акциях протеста было задержано 204 гражданина. Но арестовывают не обычных участников протестов, а лидеров и активистов оппозиции, журналистов, анархистов.

Почему А. Лукашенко фактически махнул рукой на позицию Запада? По двум причинам. Во-первых, угроза, исходящая от народных протестов, представляется ему более опасной, чем негативная реакция ЕС и США. Он выбирает меньшее из зол.

Во-вторых, в политике Запада в отношении Беларуси теперь доминируют геополитические факторы, стремление поддержать курс официального Минска на дистанцирование от России. В такой ситуации вопрос о правах человека отходит несколько в сторону.

Обратите внимание, что как раз в разгар массовых репрессий против политических оппонентов в Минск просто хлынули западные делегации. К А. Лукашенко просто выстроилась очередь. За неделю здесь побывали вице-премьер Бельгии Д. Рейндерс, вице-президент Европейского банка реконструкции и развития Ф. Беннетт, председатель Парламентской ассамблеи ОБСЕ К. Муттонен, миссия МВФ. Заявления с осуждением действий белорусских властей были, но никто не отменил визиты в знак протеста. Более того, как раз в этот трудный для белорусского президента момент Международный валютный фонд, судя по всему, как никогда близок к тому, чтобы выделить Минску кредит.

Все это А. Лукашенко понимает, поэтому и не очень заморачивается, что скажет Запад.

А между тем мы имеем удовольствие наблюдать сюрреалистическую картину. Все заняты декретом о тунеядцах. Органы госуправления по указанию президента заняты бессмысленным трудом, т. е. ищут «настоящих» тунеядцев, уточняют списки. Государственные СМИ взахлеб пиарят очередное мудрое решение президента по этому вопросу. Оппозиция его решительно критикует. Все при деле.

И это в момент, когда перед страной встают действительные, а не придуманные и, причем, неотложные проблемы, требующие срочных решений.

Валерий Карбалевич

Читайте также в рубрике «Диагноз»:

Декрет как катализатор

Искалеченная память

Неудачная засада

Рассерженные белорусы