Не совсем шелковый путь

Президент Беларуси ездил на международный форум «Один пояс — один путь», в котором приняли участие лидеры 29 стран, а всего туда прибыли делегации из более чем 130 государств.

Стратегическая концепция создания Экономического пояса «Шелкового пути» была выдвинута председателем КНР Си Цзиньпином в сентябре 2013 года. Смысл этой инициативы состоит в том, чтобы создать сеть автомобильных и железных дорог, морских путей и трубопроводов через Европу, Африку и Азию, которые соединят разные точки мира с Китаем. При этом в КНР будут поставляться сырье и энергоресурсы, а Пекин планирует экспортировать китайскую продукцию. Кроме того, Китай рассчитывает на экономический рост в своих западных регионах, а также на освоение рынков стран, расположенных вдоль торгового маршрута.

Причем название этого китайского проекта два раза менялось. Сначала он назывался «Новый Шелковый путь», потом — «Экономический пояс Шелкового пути», а к концу 2016 года его стали именовать «Один пояс — один путь».

С учетом того, что сейчас Китай имеет избыточный капитал, в декабре 2014 года для финансирования инициативы был запущен Фонд Шелкового пути объемом $40 млрд. К этой же цели был приспособлен начавший работу в декабре 2015 года Азиатский банк инфраструктурных инвестиций объемом $100 млрд.

Кроме экономического фактора, этот проект и нынешний форум в Пекине имеют и большой геополитический, исторический, символический смысл. Он призван продемонстрировать величие и мощь Китая, его роль сверхдержавы, возродить статус Поднебесной империи, стать триумфом внешней политики председателя КНР Си Цзиньпина в преддверии важного XIX съезда Компартии Китая, намеченного на осень 2017 года.

Понятное дело, проект Шелкового пути вызвал большой интерес в мире. Все хотят получить китайские деньги. Более 100 государств в той или иной форме заявили о присоединении к проекту. Возникла конкуренция между странами за то, чтобы глобальные коммуникации проходили по их территории.

Если говорить о сухопутном Шелковом пути из Китая в Европу, то оптимальным может быть признано направление Казахстан — Россия — Беларусь — Польша. Наша страна задействована в двух из четырех ключевых маршрутах этого проекта. В китайских СМИ приводятся огромные суммы, уже якобы затраченные на реализацию Шелкового пути.

Однако если убрать за скобки официозный пафос и вернуться в грубую реальность, то, как говорят французы, все это слишком хорошо, чтобы быть полностью правдой. Во-первых, сам проект Экономического пояса Шелкового пути рассчитан на срок до 2049 года. Это чисто в китайской традиции — мыслить десятилетиями, столетиями и тысячелетиями. Но за это время может прилететь какой-нибудь «черный лебедь», который все резко поменяет.

Но главная проблема в другом. Подавляющее большинство соглашений Китая или китайских корпораций, банков с другими государствами в рамках этого проекта являются ни к чему не обязывающими меморандумами о взаимопонимании, это скорее декларации о намерениях.

А вот конкретные цифры. Азиатский банк инфраструктурных инвестиций в 2016 году выдал всего $1,7 млрд на девять проектов, шесть из которых софинансировали Всемирный банк и другие структуры. Мизер. Думаю, не надо объяснять, что все эти деньги — кредиты. При этом китайцы предъявляют жесткие рыночные требования по обеспечению займов. В частности, большинство построенных Китаем инфраструктурных объектов в Пакистане и Мьянме после сдачи будут от 30 до 50 лет находиться в собственности КНР. Иначе говоря, никакой халявы, китайцы жестко и последовательно блюдут свои интересы.

Любопытен пример России. До начала реализации этого проекта она имела положительное сальдо в торговле с Китаем. А после того как РФ вступила в конфликт с Западом и развернулась на Восток, в торговле с Китаем образовался дефицит.

Та же история и в торговле Беларуси с Китаем. Наша страна продает в Китай товаров в четыре раза меньше, чем покупает.

Пока сложно говорить о каких-то значимых итогах визита белорусской делегации в Пекин. Скоротечные встречи с лидерами других государств на полях форума вряд ли можно считать неким дипломатическим прорывом. Например, судя по фотографии, А. Лукашенко встретился с президентом Турции Р. Эрдоганом стоя.

Телеканал ОНТ в воскресенье в репортаже о форуме в Пекине бодро отрапортовал: в лидерах китайских инвестиций — Беларусь. На самом деле прямых инвестиций из Китая в нашу страну почти нет. Китай дает кредиты, причем, связанные. Что это означает, объяснил А. Лукашенко в октябре 2015 года: «Это хорошие кредиты. Некоторые под 1,5—2% всего. Считай, дешевые деньги, бесплатные. Но это связанные кредиты. Вот тебе деньги — 50% или 70% вы делаете своими материалами, а на 30—50% из Китая будут привезены рабочие, техника, оборудование и так далее».

Вот заместитель министра финансов Беларуси Ю. Селиверстов сообщил, что «уже подписаны соглашения с китайской стороной по реализации трех проектов в машиностроении на общую сумму более $340 млн. Это строительство и развитие предприятий «Амкодормаш», «Салео-Гомель» и «Салео-Кобрин». Надо понимать, что речь опять же идет о кредитах, причем, как обычно бывает, под гарантии правительства Беларуси.

Еще одно бравурное сообщение: Минсельхозпрод Беларуси в воскресенье подписал протокол о намерениях с китайской корпорацией DRex о прямых инвестициях в сельскохозяйственный сектор Беларуси на сумму $1 млрд. Ключевые слова здесь: протокол о намерениях. Но намерения — это такая зыбкая субстанция.

Или уже порядком надоевшая реклама китайско-белорусского индустриального парка «Великий камень». Ему уже пять лет. Что имеем в сухом остатке? Девять резидентов, которые зарегистрировались в парке, но пока не спешат что-либо там делать. На практике реализуются только два проекта: логистический центр и завод по производству суперконденсаторов. Назвать это успехом можно только при очень богатой фантазии.

Так что для Китая этот путь может и действительно шелковый, а для других стран — не совсем.

Валерий Карбалевич

Читайте также в рубрике «Диагноз»:

Министерство скандалов

Праздник непослушания

Послание у пропасти

Посттравматический синдром