Подводные камни миротворчества

Определенный опыт уже наработан благодаря участию наших представителей в миссии Объединенных Наций в Ливане. Но насколько применим он в случае полноформатного участия в операциях по поддержанию мира?

Белорусские миротворцы имеют достаточный уровень подготовки. Они проходят регулярные тренинги под началом инструкторов из стран, которые имеют практический опыт участия в миротворческих операциях. Но уровень подготовки рядового бойца — это одно. А подготовка офицера командования многонациональной миссией — это совсем другая история.

Анализ зарубежного опыта миссий по стабилизации и поддержанию мира выявил ряд сложностей политического, организационного, коммуникативного и культурного характера при руководстве такими мероприятиями.

В чистом виде военные операции, как правило, уже не ведутся. Военное обеспечение безопасности сопровождается необходимостью решать масштабные задачи гуманитарного, экономического и политического характера, которые выходят за пределы компетенции военных. Опыт многонациональной операции в Афганистане показал, что возложение на воинские контингенты помимо военных задач еще и задач в сфере развития очень скоро приводит к тому, что военные не в состоянии выполнять ни гражданские, ни военные задачи надлежащим образом.

Современные миротворческие миссии носят смешанный, военно-гражданский характер. Помимо генералов в их проведении и в руководстве ими большую роль играют политики, дипломаты и иного рода гражданские специалисты. И тут возникает сложность с распределением полномочий в принятии решений: когда приоритет будет иметь мнение генералов, а в каких случаях — гражданских функционеров?

Очевидно, что в военных вопросах мнение профессионалов должно иметь абсолютный приоритет. Но все не так просто. Миротворчество — это не просто разоружение или разведение воюющих сторон и защита мирного населения. Это еще и политическое урегулирование конфликта. Но на практике правильные политические решения могут привести к росту военных угроз. И наоборот, необходимые военные шаги ухудшают перспективы политического урегулирования. Универсального решения тут быть не может, и в каждом конкретном случае решение должно приниматься на основании всестороннего анализа обстановки и прогнозирования возможных последствий.

Готовы ли белорусские старшие и высшие офицеры к участию в политических дискуссиях? Тем более, касательно международных отношений или внутренней политики далеких стран? Ведь для этого необходим большой багаж знаний в области гуманитарных дисциплин. Их можно получить в классических гражданских университетах. Сколько у нас генералов имеют степень хотя бы бакалавра в области философии, истории, политологии, международной политики? Насколько мне известно, ни одного. А вот на Западе получение помимо специального военного образования еще и гражданского, университетского — необходимое условие успешной карьеры.

Военные в целом приучены к дисциплине, иерархии и в основном мыслят шаблонно. Но культурные различия между разными странами часто исключают возможность использования знакомых шаблонов. Недопонимание местных реалий может поставить под угрозу успешность всей миссии. И тут военных должны подстраховать гражданские специалисты. Но возникает другая проблема: готовы ли генералы опираться на мнение гражданских специалистов? Которые часто моложе их возрастом, ниже социальным статусом и вообще не умеют ходить строем? На практике имеются сложности с взаимодействием военных и гражданских специалистов. Особенно, когда они представляют разные страны и культуры. Поэтому важно, чтобы к миротворческим операциям были готовы не только белорусские военные, но и гражданские специалисты. Мне ничего не известно об успехах нашей школы страноведения. Вернее, я наслышан, что ее просто нет.

Правительство любой страны стремится сохранить контроль над своими военными во время зарубежных миссий. Особенно, если есть риск для жизни военнослужащих: избиратели не любят, когда их дети-солдаты погибают вдали от дома ради непонятных целей. Часто политики вмешиваются в деятельность своих контингентов. А значит, оказывают влияние на миссию в целом.

Полноценное участие в международных миротворческих миссиях требует особых качеств и от наших полковников и генералов, и от гражданских специалистов. Качеств, которых пока ни первые, ни вторые не демонстрируют. Поэтому, говоря об участии Беларуси в миротворческих операциях, на мой взгляд, пока следует признать, что мы к ним в полной мере не готовы. И готовы будем не скоро.

Андрей Поротников, руководитель проекта BelarusSecurityBlog

Читайте также:

Болтон в Минске: чего хотел «американский ястреб старой закалки»

Шоу праведного гнева

Вьетнам: незаметный, но важный партнер

Крах Договора о РСМД: в чем главная опасность