Оборона «второй линии»

Это так называемые «города второй линии» — Барановичи, Бобруйск, Борисов, Лида, Мозырь, Молодечно, Новополоцк, Орша, Полоцк, Пинск и Солигорск.

Власть, как сказано в документе, «вырабатывает системные предложения» по поднятию жизненного уровня населения данных городов, а, стало быть, нужно провести инвентаризацию: подавались ли какие-либо заявки на инвестиции, какие были удовлетворены, в чем заявителям отказали — ну, и так далее.

Декорации к спектаклю есть, но труппу выкосила хворь

Одиннадцать городов, в которых проживает около десяти процентов населения Беларуси. В большинстве работают крупные промышленные предприятия, на которых держится экономика страны — да еще чуть ли не в большей степени, чем на областных центрах, как, скажем, в случае с Солигорском или Новополоцком. Да и другие заводы и фабрики есть, продукция которых продолжает быть востребована.

Почему же власть забеспокоилась? Можно, конечно, сказать: выборы на носу — вот и забегали, засуетились чиновники. Но для того, чтобы получить быстрый результат к выборам, инвестиции нужно было начинать вкладывать лет пять назад. Тогда бы сегодня можно было подводить какие-то итого, оценивать эффективность инвестирования, но главное — посмотреть, как реально сказались принятые меры на занятости людей, на их заработках.

Мы не можем, говоря по справедливости, обвинить органы госуправления в бездействии. Посмотрите и на эти, и на другие города, с меньшим числом жителей. Фасады домов — особенно в центре — выкрашены, улицы выметены. Чистота, которой так любят хвастаться белорусы. Один из критериев, по которому у нас принято оценивать распорядительность исполкомовских чиновников и качество работы ЖКХ. Но эти фасады и улицы все больше напоминают декорации к спектаклю в театре, труппу которого выкосила неведомая болезнь. Дома стоят, а людей все меньше. Активная молодежь выезжает, а остальные стареют вместе с предприятиями, на которых работали.

Шаг влево, шаг вправо — не расстрел, но уж точно арест

Это как раз результат распорядительности наших чиновников. Около двадцати лет в стране шла борьба с частной инициативой, если она не была санкционирована свыше. А главным инвестором было государство. Причем инвестиций не было, а была высочайшая воля на оказание помощи: средства давались, но в зависимости от того, кто успел добежать до главы государства, а тот из своего фонда, как говорится, с барского плеча жаловал городу или району определенную сумму денег. Мол, берите и развивайтесь, а мы потом с вас спросим.

Ну, спросят. Ну, отправят в отставку очередного директора, которого сама же власть назначила. Но директор не был и не будет хозяином предприятия, которым руководит, потому что сегодня его назначили, завтра — сняли, и личной заинтересованности в реформировании у него никакой. Зато есть личная забота: деньги, мол, братец, бери, но не смей ни перепрофилировать завод, ни лишний персонал сократить. В общем, шаг влево, шаг вправо — не расстрел, но уж точно арест.

Тогда зачем действовать? Проще выкрасить стены, закупить технику, стоять и ждать, пока верховный инвестор подкинет новую копеечку в протянутую руку.

Сейчас выясняется: жизнь города зависит не только от покраски фасадов. И даже не от чистоты мостовых. Жизнь в городе, как и в любом другом населенном пункте зависит от того, насколько горожане деятельны, способны ли они придумывать, сами создавать себе рабочие места. Но государство, оказавшееся инвестором-банкротом (нет, деньги кое-какие еще остались, идей нет, инвестиционных проектов нет), продолжает исходить из того, что кто-то наверху лучше знает, как развивать экономику и в стране, и в отдельном населенном пункте. Только теперь оно готово переложить часть ответственности с плеч органов государственного управления на банки.

Сигнал прежний: доверия к деловому частнику — нет

Но банк не является структурой, которая должна придумывать инвестиционные проекты. Как не является он и структурой, по велению свыше достающей из кармана деньги. Банк — структура сугубо коммерческая. Ему принесли проект, он оценил идею и принял решение.

Проблема, оказывается, в идеях. Можно открыть парк высоких технологий в Минске. Но эти семьдесят,  или сколько там их уже, тысяч человек, работающих в фирмах-резидентах ПВТ в столице, не способны заменить собой сто тысяч жителей городов «второй линии». И одиннадцать парков высоких технологий не заменят собой частную инициативу жителей Лиды, Солигорска, Пинска, которым многие годы власть подавала один и тот же сигнал: не высовывайся! Будет нужно — без тебя обойдемся, сами все сделаем. Были и есть «потемкинские деревни», которым разрешается вести бизнес под жестким контролем власти. Некоторых даже в Совет Республики избирали. Но вот взгляните пристальней на списки будущих «сенаторов», которые станут таковыми практически безальтернативно 7 ноября 2019 года. Чиновники, бюджетники, ректоры, врачи и учителя. Люди приличные, чего-то в жизни добившиеся. Но в большинстве своем представляют они тех, кто ждет субсидий свыше, а не знает, как заработать деньги самому.

Это — сигнал. Нет доверия частнику. Не нужен он в «сенате». И  стране все еще не нужен. А писем можно рассылать, сколько душеньке угодно. Результата только не будет.

Беларусь как бы складывается не только из населенных пунктов разной степени «социальной близости» к власти, но и из разных экономических групп. Крупного бизнесмена, которого почему-то и у нас именуют олигархом, хотя он таковым не является, можно контролировать, причем очень легко. Его бизнес на виду. Не унесет ведь человек принадлежащие ему гектары земли с рынком или другой застройкой, стоящей на них, завод и даже банк в кармане в другую страну. Крупный бизнес и продать трудней, чем средний и малый. Нет в нашей стране на него покупателя: отнять можно, купить не на что. Потому такой бизнесмен послушен и податлив. Не будет податливым — будет как с известным в свое время в стране Александром Пупейко: помните такую фирму «ПуШе»? И фирмы той нет, и сам Александр Трофимович, как говорится, далече. В буквальном смысле — далече. За границей нашей родины.

«НЭП наоборот» провален, и это — надежда для страны

А «мелкого» предпринимателя как раз проще придавить — но не контролировать. Его бизнес — это его мозги, его умение работать, и главное — его желание работать. Это те, кто в силу возраста не успел заработать капитал, достаточный для того, чтобы с ним считались и желали кормиться из его рук чиновники. Молодые, энергичные, эти люди действительно являются предпринимателями. Им пока еще нечего инвестировать, они борются, скорее, за выживание — свое и своей семьи. Но именно у них в голове полно идей, и они уж точно знают, что они будут делать, когда у них появятся деньги. Деньги, на которые не просто жить и выживать будут, а дело делать. Деньги, достаточные для инвестиций.

Но как раз этим людям трудней всего найти деньги. Не возьмет банк в залог ни голову, ни руки, а единственную квартиру — ну, две квартиры! — сам владелец закладывать не станет. Семья превыше всего. Слишком большой риск.

За год не поменяешь отношение населения к активным в экономическом плане деятелям. Когда-то новоизбранный глава государства говорил, что надеется дожить до времени, когда пожмет руку последнему «частнику». Такой «НЭП наоборот». Не дожил. То есть, всякое может случиться, но до этого Александр Григорьевич точно не доживет. Сейчас именно эти люди, которым, как ни парадоксально это звучит, и есть, и нечего терять одновременно, реально стоят на защите городов «второй линии». Пока они сами создают для себя и своих близких рабочие места, они будут готовы защитить и их, и суверенитет страны.

«Вторая линия» белорусских городов, а вовсе не мифическая «линия Сталина» — вот тот край, по которому проходит сегодня главный водораздел между сторонниками суверенитета и теми, кому он безразличен. И бизнес городского, районного, поселкового масштаба хорошо понимает, что с ним произойдет, если нахлынет разбойничий капитал извне. Сметут и растопчут. Нужно только, чтобы эта угроза стала страшней и ощутимей той угрозы, которую все еще несет этому уровню бизнеса наша власть. Тогда он и станет бороться за себя не только экономически, но и политически.

Мне кажется, что это время уже приблизилось.

Александр Федута

Читайте также в рубрике «ВЗГЛЯД И ГОЛОС»:

Виталь Цыганков. Три с половиной причины, почему я не стал экологическим активистом

Игорь Карней. «Игра в кости»

Максим Жбанков. «Гедройц» и вокруг. Тайная жизнь сучбеллита»