Андрей Валентий: «У нас басов очень мало. Не идут ребята учиться на академических певцов»
Солист Большого театра, заслуженный артист Беларуси Андрей Валентий «крепкий орешек»: сразу заявил, что на интервью согласен, если вопросы будут не банальные. И он прав — зачем спрашивать у певца, как вы готовитесь к партии Гремина или Галицкого? Лучше его послушать. А поговорить интересно о закулисье.
— Расскажите, чем отличается статус приглашенного солиста оперного театра, то есть, по моему разумению, работающего в нескольких спектаклях, и солиста, приглашенного для участия в одной опере, возможно, со своей коронной партией?
— В нашем театре и вообще на постсоветском пространстве «институт» приглашенных солистов появился не так давно. Думаю, не от хорошей жизни. В каких-то театрах не хватает своих голосов. Или другая ситуация: спектакль так давно идет, что уже сложно продать на него билеты. Новое имя на афише — отличный вариант поддержать спектакль, заманить зрителя. Хотя, конечно, есть и другие варианты.
Например, приглашают на постановку нового дирижера или режиссера. Тот прослушивает всю труппу и заявляет, что нет нужного ему, к примеру, тенора или баса. Обычно приезжает солист, который уже известен постановщику. А если он понравился еще и руководству театра, то будет приглашен и в текущий репертуар. Скажем, в Москве или Петербурге много оперных театров — там певцы «перебегают» из одного театра в другой. Я знаю таких, которые нигде не числятся в основной труппе, а работают как приглашенные и ездят «на контракты».
— Певцы участвуют в кастингах. Знаю, что дело не дешевое: из собственных средств нужно оплатить проживание, дорогу. А какова отдача для артиста от таких экспериментов?
— Хороший вопрос. Важный, ключевой для певцов! Чтобы попасть на кастинг, нужно, чтобы тебя туда еще пригласили! Обычно это очень закрытые мероприятия, о которых знают только оперные агенты. И то не все… Если агент, с которым ты работаешь, просит тебя приехать показаться, едешь. Прилететь на один день в Берлин, Париж, Цюрих или Мадрид и прямо с самолета, не выспался, устал и сразу в театр петь… Да, по молодости я проводил над собой такие эксперименты. Теперь нет. К авиаперелету добавляется гостиница, все это тянет примерно на 1000 евро. Прилетел, отдохнул, спел. Парадокс в том, что даже если ты отлично спел — нет никакой гарантии, что тебя возьмут в проект. Плохо петь вообще нельзя, потому второй раз тебя слушать не будут. Но не ездить тоже нельзя. Это как с автомобилем. Собрать деньги и купить авто — этого мало. Потом ведь нужно правильно его эксплуатировать и вкладываться в обслуживание. Иначе в один день карета превратится в тыкву.
— Может, нет смысла ездить, а проще дома сидеть на зарплате?
— Я вам больше скажу: налоги на Западе порой доходят до 60%! Плюс процент агенту и расходы на жилье, которое тоже часто не оплачивается принимающей стороной. Иногда, конечно, получается такая имиджевая история: спел на престижной сцене. Мой выбор — ездить, потому что даже экономически не выгодный проект — это школа, которая необходима, чтобы развиваться.
Для наших молодых артистов есть прекрасная возможность себя показать. Это участие в конкурсе «Рождественского оперного форума», куда в жюри приглашают в том числе агентов и кастинг-директоров европейских театров. Плюс жюри присутствует на спектаклях — это тоже шанс. Проходят такой кастинг, не выезжая из Минска. Многие из моих коллег так попали в очень хорошие проекты.
—Там, где творчество, нередко и зависть к более успешному коллеге. Возможна ли дружба между артистами?
—Да, я наблюдаю некоторую напряженность «в дружбе» однотипных голосов. Это было всегда и везде во всех театрах. Но не в нашем, кстати! У нас басов очень мало. За время моей работы три баса ушли из жизни, два на пенсию и ни один не пришел взамен. Не идут ребята учиться на академических певцов. Это беда! Поэтому в «гильдии басов» не только зависти нет — мы поддерживаем друг друга!
А в западных театрах, поскольку я туда попадаю через агентства, нет никаких проблем с общением. На постсоветском пространстве порой высказывают: «Вот тебе, приглашенному, наши хорошо заплатят, а мы тут за такие зарплаты живем — еле концы с концами сводим».
— На мой взгляд, у солиста Большого театра есть реальные шансы попасть на лучшие мировые сцены. Так почему же не идут молодые люди в академию музыки?
— Когда поступал в консерваторию, оперные певцы были «небожителями», которые с гастролей привозили иномарки, покупали квартиры. Тогда еще и государство помогало — сразу давали молодым специалистам жилье. Было условие на выделение жилья в собственность: отработка 10 лет на театр. Сейчас ничего этого нет. Только арендное жилье на время трудовых отношений с театром. А если что-то с голосом? Отработал на благо театра и страны 10—20 лет, и что потом?! Тебя выкинут из квартиры! Театральной зарплаты хватает только оплатить это самое жилье и на еду. И вот на фоне этого, представьте, каково выбросить на кастинг 1000 евро.
— Доводилось слышать два противоречивых мнения. Один артист говорил, что к нашим за границей относятся как к людям второго сорта, мол, никогда не стать эмигранту премьером. Другой уверен, что никто не смотрит в паспорт, а лишь на профессионализм. А каковы ваши впечатления?
— Отлично все. Не встречал никогда пренебрежительного отношения к себе или каких-то политических разборок.
Сейчас у нас оперная труппа очень сильная. Многие солисты поют в театрах класса «А», состоят в престижных агентствах.
Ксения ПОТОЦКАЯ