«А я всю жизнь себя корила, что парень под юбкой растет»
У знаменитого (теперь уже смею думать, на всю Европу) минского изолятора на Окрестина вахту несут родители и родственники задержанных после выборов.
Со стороны мизансцена похожа на картинку из жизни «еще до войны», точнее, до 9 августа. Большая компания красивых людей на пленэре… Это родители молодых людей, что сидят в камерах рядом, за забором.
На улице жизнь течет как в партизанском отряде (проклятый стереотип!): женщины сидят на земле, опираясь спиной на стволы деревьев. Мужчины — в полный рост, стоят ближе к дверям изолятора.
Все стараются найти скамейку в сквере, а нет — стелют пледы и садятся прямо возле дерева. Рядом стоят термосы, пластиковые бутербродницы, хлеб в полиэтиленовых пакетах. В больших сумках — самое необходимое для передачи: салфетки, белье, сладкое, соленое…
Домой идти — себе дороже, мысли-то здесь. С детьми, которые за решеткой… Да и потом, а вдруг случится чудо — освободят и выпустят. Откроются двери,— а оттуда — сын. Цел и не избит. Кто встретит?
Здесь тишину разбивает выезжающий из ворот «хамер» китайского производства или автозак депрессивного цвета. Им вдогонку воздух режут свист заядлых голубятников (считаю незаслуженно и слишком красиво для такого кортежа) и разноголосье из очереди. А впрочем, ну погнали, как зверье дикое — и выдохнули. Белорусские силовики тоже мир удивить могут. У них чуйка зверя матерого. Знают, где красные флажки развешаны, поэтому по одному из изолятора и не выходят. Их вывозят. Открываются ворота, и шофер сразу «топит» на акселератор. Смешно, на улицах служивые были смелее…
— Он у меня политикой не занимался, работал, техникум окончил, жениться осенью хотел. Девочка у него приличная, воспитанная. Деньги копил на свадьбу. А тут в день выборов сосед пришел к нему и говорит: пойдем к пацанам во двор, — заговорила без интонации стоящая рядом женщина. Так скороговоркой текст студенты перед экзаменом учат. — И, главное, он пошел в кроссовках на босу ногу, в майке и джинсах. Даже ужин не доел — торопился. Вот, оба не вернулись. Знаете, мы же на Заславской живем. В эпицентре событий, как позже выяснилось. Главное — что? Я и мои соседи всю ночь людям помогали убегать от ОМОНа, открывали двери подъезда и закрывали перед бойцами. Двоих ребят в ту ночь я у себя ночевать оставила. Не пустила мальчишек. Надеялась, что и моего кто-то спрячет… А он не пришел. Я сутки не знала, что с ним. Выла, как зверь. Потом все боялась сказать на работе, что у меня сына задержали 9-го. Думала, что уволят меня сразу, а до пенсии еще 6 лет. Я ж его одна растила. Оберегала от разного, и от политики в том числе… А вчера пришла в офис и сразу рассказала все. Пусть увольняют, думаю!
Не поверите, люди мне аплодировали, обнимали… Плакали вместе со мной. Деньги собрали — два моих оклада, сказали, тебе на передачи сыну… А я ж так боялась сослуживцев и начальника.
Получается, власть сама молодежь в оппозицию подтолкнула? Они же выйдут — все как один не простят Лукашенко, будут бороться. Выходит, мы должны сказать Караеву «спасибо» за сыновей, за то, что дети постоять за себя научились.
А я всю жизнь себя корила, что парень под юбкой растет.
Если будете про нас, матерей, писать, то напишите: если с моим сыном что-нибудь случится — я прокляну его сыновей. Троих. Перед иконой.
Жанна Васанская, «Белорусский партизан»