Денис Мельянцов: в санкционном списке ЕС фамилия Лукашенко не фигурирует

О том, почему не следует ожидать от ЕС серьезных санкций в отношении режима Лукашенко, Мельянцов рассказал «Белорусскому партизану».

— Страны Балтии запретили въезд 30 белорусским чиновникам. Почему они решили ввести санкции первыми?

— Известно, что изначально лоббистами санкций были Литва и Польша. Литва даже более активно действовала. Это связано не только с событиями во время выборов и после — из-за БелАЭС Литва уже достаточно давно в конфликтных отношениях с белорусскими властями.

Возможно, опасаясь, что ЕС санкции не введет, литовцы хотели обозначить свою позицию. Страны Балтии выступили солидарно.

Изначальной литовский МИД предлагал внести в список персональных санкций более сотни фамилий. То, что там осталось только 30 имен, говорит о том, что идет координация с другими партнерами по Евросоюзу.

Но, насколько мне известно, санкционные списки стран Балтии и ЕС несколько различаются. В списке ЕС, который сейчас находится на согласовании, фамилия Александра Лукашенко не фигурирует. В балтийском же списке она присутствует. Из чего можно сделать вывод, что Литва является промоутером жесткой линии ЕС по отношению к Беларуси.

— Почему в ЕС не хотят вносить фамилию Лукашенко в санкционный список?

— Потому что считают, что нужно оставить пространство для дипломатического диалога. Если вспомнить, то ранее в санкционных списках никогда не было имени министра иностранных дел Владимира Макея.

Насколько мне известно от дипломатических источников, в ЕС не хотят полностью загонять белорусское руководство в угол. Считается, что если в списке окажется все руководство страны во главе с Лукашенко, то это может иметь контрпродуктивный эффект: Беларусь замкнется и не будет вести никаких переговоров с ЕС.

Плюс присутствует опасение, что если для Беларуси перекрыть западный вектор, не оставить возможности для коммуникаций, это оттолкнет ее в сторону России — и никаких возможностей влиять на ситуацию в Беларуси не будет.

По крайней мере у части европейских стран есть намерение оказывать влияние на диалог власти и оппозиции и конституционную реформу — если они, конечно, будут.

Сигналы, которые Путин посылает на Запад, для многих лидеров стран ЕС являются существенными. И чтобы окончательно не потерять Беларусь, они оставляют возможность для дипломатических переговоров и контактов.

— Выходит, со стороны ЕС следует ожидать лишь «черный список» чиновников?

— Пожалуй, более серьезных не будет. Сейчас обсуждаются только персональные санкции — и то они довольно ограничены. Если помните, после президентских выборов-2010 санкционный список состоял из более чем 200 фамилий.

ЕС пока не рассматривает более серьезные меры воздействия — например, экономические санкции. Опять же с учетом фактора России.

— Стоит ли ожидать введения санкций со стороны США?

— Скорее всего, они будут похоже на европейские: точечные, персональные. Санкции не будут затрагивать вопросы экономики, но будут давать понять, что США против политики властей по отношению к протестному движению.

США еще более осторожно относятся к вопросу санкций, чем ЕС. Нужно учитывать, что по сравнению с 2010—2011 годами и более раннего периода Штаты теперь рассматривают Беларусь в контексте большой геополитической игры.

Наша страна является для США важной территорией и важной частью противостояния с Россией. Штаты хотели бы видеть Беларусь не под российским контролем.

В случае массированных санкций руководство Беларуси вынуждено будет затребовать поддержку Москвы со всеми вытекающими последствиями.

Вашингтон хотел бы видеть здесь нейтральную буферную зону без российских военных баз.

И без абсолютной поддержки белорусскими властями российской линии в отношении Украины.

— Какое воздействие могут оказать европейские санкции на позицию и действия руководства Беларуси?

— Думаю, кроме раздражения в Минске они вряд ли окажут существенное влияние. Это не первый случай санкций. Мы наблюдали, как развивалась санкционная политика в 2011-2015 годах. Санкции точечного характера приводят скорее к консолидации политических элит вокруг руководства.

Используя риторику Лукашенко, власти хотят в ответ на них продемонстрировать свою несгибаемость. И если ЕС таким образом будет требовать освобождения политических заключенных, то есть большая вероятность, что из-за этого их будут держать в тюрьмах дольше.

Если говорить в целом о политике санкций, то возможно они имели бы желаемое для ЕС воздействие, если бы это были санкции всеобъемлющие, экономические — включая эмбарго на покупку нефтепродуктов. Но в случае с Беларусью это малореально, так как наша страна не изолированная (например, как Ирак): есть российский рынок. Москва воспользуется возникшей ситуацией и предложит более тесную интеграцию взамен на кредиты и помощь.

Поэтому на Западе и не вводят масштабных санкций против белорусских властей.