Добро пожаловать в реальный мир, товарищ Лукашенко!

В начале августа телеканал «Белсат» выпустил документальный «Фильм о первых годах правления Лукашенко». Хочу обратить особое внимание на один интересный момент, где Анатолий Лебедько демонстрирует рукопись сценария пресс-конференции, написанного самим Лукашенко, уже в качестве президента.

Властелин исценизаций

«Осень, тьма — рассказывает Лебедько, воспроизводя события 1994 года — возможно, дождь за окном. Александр Григорьевич садится, берет бумагу, ручку и начинает писать — писать сценарий пресс-конференции, на которой нужно «размазать» Виктора Гончара, который — как он сказал — ему «нож в спину воткнул». Как в советские времена — заклеймить его позором. И это — Александр Лукашенко, первый президент Беларуси».

Инсценизация (нужной) реальности, создание (нужной) видимости, конструирование (нужных) событий, продуцирование (нужных) результатов голосования — это постоянный и устойчивый элемент политики Лукашенко. В этом политическом спектакле Лукашенко не хотел быть просто «президентом». Даже статуса «Президента» с большой буквы или «Первого Президента суверенной Беларуси» было недостаточно. Он хотел быть «отцом-основателем» и «народным героем».

Карьера Лукашенко как президента-героя началась возле Лиозно в июне 1994 года, еще до официального избрания, когда было инсценировано покушение на его жизнь. Невероятный успех этой постановки предопределил характерную черту всей его президентуры: статус «народного героя» и «мудрого вождя» будет обеспечиваться непрерывной чередой постановок.

Выборы, душевные встречи с народом, разнос чиновников из-за «обос*анной коровы», аферы с «Белым легионом», задержание Тихановского, мини-война с «бойцами Вагнера», перехват разговора «Ника и Майка», «побег» Колесниковой… — это далеко не полный список наиболее известных инсценировок ради подтверждения героизма и гения Лукашенко.

Столкнувшись с реальностью…

Зависимостью от инсценировок объясняется параноидальная тенденция Лукашенко видеть повсюду «кукловодов», всемогущих политических технологов, журналистов-манипуляторов и безликих телеграмм-каналов. Многие протирают глаза и не могут понять: какой смысл жестоко задерживать таких людей, как Виталий Шкляров (политтехнолог) или Стас Горелик (ученый, специализирующийся на протестных движениях)?

Ответ таков: столкнувшись с жестокой реальностью, когда сотни тысяч выходят на демонстрации против него, а рабочие кричат в лицо «Уходи!», Лукашенко пытается решить свои когнитивные проблемы. Он хочет верить, что все происходящее — постановка, а не реальность. Шкляров или Горелик — это для Лукашенко представители «кукловодческой касты». Может, они и не причастны к событиям, но это не важно. Посадив и унизив их, я хотя бы «отведу душу» и отомщу за деяния невидимых кукловодов, прячущихся где-то в секретных комнатах Белого дома, Кремля или Ватикана…

Бабарико, Цепкало и первая адаптация сценария

«Отрыв от реальности — самое страшное, что может произойти с руководителем во власти», — сказал однажды Михаил Ведерников, губернатор Псковской области. Жаль, что Лукашенко не прислушался к этим словам.

Любая политическая инсценизация даже в благоприятный период несет в себе риск, что не все пойдет по плану. Это может произойти либо из-за ошибок или предательства «своих» акторов, либо из-за того, что «чужие» акторы навяжут свой сценарий.

Во время президентской кампании и в послевыборный период произошла аккумуляция «форс-мажоров», которые вынуждали лукашенковских режиссеров постоянно корректировать сценарий. Каждая такая корректировка затратная и рискованная. Это все равно, как ремонтировать автомобиль во время движения.

В апреле-мае Лукашенко и его советники исходили из того, что основным вызовом во время президентской кампании станут известные оппозиционеры со значительным мобилизационным потенциалом, такие, как Павел Северинец, Николай Статкевич или Сергей Тихановский. Олег Гайдукевич должен был играть роль спарринг-партнера для Лукашенко и(ли) спойлера для оппозиционных кандидатов.

Таким образом, основная задача состояла в том, чтобы заблаговременно нейтрализовать Северинца, Статкевича и Тихановского. За этим стоял нехитрый расчет: протестное движение будет обезглавлено, а Гайдукевич плюс несколько «мелких» кандидатов создадут две вещи: иллюзию альтернативы и конфликтогенную ситуацию для оппозиции.

Но на сцену неожиданно вышли такие тяжеловесы, как Виктор Бабарико и Валерий Цепкало. Оба с большим опытом работы в государственных и бизнес-структурах, оба имеющие широкую сеть международных контактов, в первую очередь российских (это для режима особенно уязвимое место). Оба были восприняты высокопоставленными чиновниками как предвестники нового качества менеджмента, давно востребованного в чиновничьей среде; оба достаточно богаты, чтобы финансировать свою компанию самостоятельно, без каких-либо иностранных грантов.

Властям пришлось быстро адаптировать сценарий. Самым креативным, пожалуй, элементом адаптации стал маневр с Гайдукевичем: из оппонента его сделали доверенным лицом Лукашенко. В новой ситуации Лукашенко нужны были голоса электората лидера ЛДПБ. Остальная часть адаптации произошла в соответствии с незамысловатой схемой советской эпохи: арестовать и «заклеймить позором». Цепкало вместе с детьми вынуждены были сбежать за границу, а Бабарико угодил в тюрьму.

Нейтрализация Цепкало и Бабарико как физических лиц — это был не конец, а всего лишь начало новых проблем для режима. Примененные к ним методы дискредитации и репрессии были чреваты множеством побочных эффектов: неубедительные аргументы, появление новых противников режима в бизнес-среде, обострение чувства несправедливости внутри еще большей части общества. Банкирам, финансистам и милиции — прямо или косвенно — пришлось переварить очень большую порцию цинизма и лжи. Для многих из них эта порция оказалась слишком большой…

Женское трио и череда неудачных адаптаций

Для политтехнологов Лукашенко женское «трио» Тихановской, Колесниковой и Цепкало должно было стать удобным объектом юмористических и иронических комментариев, отвлекающих внимание от серьезных тем и разряжающих накаленную предвыборную атмосферу. Гендерные стереотипы и привязанность к старым политологическим схемам не позволяли разглядеть в «домохозяйке» серьезного конкурента. Ее без особых проблем зарегистрировали.

Но опять все пошло далеко не по сценарию. Объединенный женский штаб не только консолидировал протестный электорат, но и мобилизовал многих ранее аполитичных людей. Уже на этапе предвыборной агитации журналисты и эксперты с удивлением протирали глаза и констатировали, что таких многочисленных митингов ни одной оппозиционной силе не удалось собрать за последние 20 лет. Но и это был не предел: начиная с 16 августа, еженедельно на улицах столицы и других городов собираются сотни тысяч участников.

Властям снова пришлось адаптировать сценарий, и снова это сопровождалось множеством побочных эффектов. Усиление давления на местные избирательные комиссии вынудило некоторых председателей комиссий организовывать «генеральные репетиции» подсчета бюллетеней и объявления «правильных» результатов голосования. Такие действия влекли за собой очевидные риски: в случае разоблачения таких «репетиций» они становились триггером еще более решительного противодействия системе фальсификаций. И такие разоблачения, как мы знаем, регулярно происходили в ходе кампании этого года.

Помимо упомянутых форс-мажоров, было множество других форм «нарушения сценария»: проявления солидарности со сторонниками перемен со стороны телезвезд, ди-джеев, артистов и правоохранителей, активизация белорусской диаспоры, вовлечение ИТ-специалистов в помощь оппозиции, забастовки на крупных предприятиях, появление обширных сетей финансовой, медицинской и психологической помощи для жертв репрессий, массовое вывешивание бело-красно-белых флагов, создание мемориалов и т. д. А чего стоит подвиг Марии Колесниковой, которая порвала паспорт при попытке силовиков инсценировать ее побег из страны!

Каждый их этих эпизодов обнажал организационные слабости и моральную убогость авторитарной власти. Время и развитие событий работают не в пользу режима.

***

Инсценирование нужной реальности и постоянное прибегание к теории заговора для объяснения неприятных фактов — это устойчивый элемент мышления Лукашенко, от которого он вряд ли когда-нибудь избавится. Не стоит надеяться на рациональное переосмысление выгод и затрат такой тактики. Мол, Лукашенко посмотрит, что дешевая пропаганда и постоянная ложь приносят ему больше вреда, чем пользы, и одумается. Не одумается. Будь ему 16 лет, он вполне мог бы поменяться. Но ему уже стукнуло 66.

Но время инсценизаций закончилось — они уже не работают.

Петр Рудковский

Читайте также:

В добрый путь на плохие выборы

Церковь, геи, гомофобы: как выйти из порочного круга авторитарных решений

Приедут ли к нам на мастер-классы по диктаторскому управлению?

Рубрика «ВЗГЛЯД И ГОЛОС»:

Віталь Цыганкоў. Беларускі кансенсус альбо пра што спрачацца з “ябацькамі”