Андрей Егоров: Если победит революция, то не произойдет резкой смены геополитических ориентаций

«Люди поняли, что большинство хочет перемен»

— Мы разговариваем сразу же после вашего освобождения из следственного изолятора. Это ваш первый арест?

— Нет, но в Жодино я попал впервые. В 2000 году за участие в акции протеста побывал на Окрестина. Провел там до суда несколько дней.

— Есть разница?

— Конечно. Разница не только в месте, но и во времени. В Жодино есть кровати, более-менее нормальный туалет. Раньше ничего подобного не было.

Я сидел в камере с простыми рабочими, бизнесменами, чиновниками госучреждений и министерств. В том числе и с журналистом Дмитрием Семченко, который еще недавно руководил президентским пулом.

Все они разделяют одни и те же подходы и убеждения. У всех одинаковая оценка ситуации, они мотивированы, храбры, мужественны и хорошо понимают, почему мы оказались в ситуации незаконного беспредела.

— А раньше не понимали?

— Если раньше они и задумывались над тем, что происходит в стране, то это не несло потенциала перемен. То есть, они не верили, что эти перемены могут произойти, потому с грустью смотрели на все, не видели потенциала эффективности своих действий. Но за время политической кампании с мая по август этот вектор изменился на противоположный. В том числе и в связи с коронавирусом, когда проявилась необыкновенная солидаризация общества. При критическом отношении к действиям государства люди поняли, что их большинство. Поняли, что большинство хочет перемен, и эти перемены стали возможными. Они поверили и включились в политику, а драматические дни 9, 10 и 11 августа с брутальным массовым насилием, которое применялось сотрудниками внутренних дел против мирных граждан, всех еще больше подстегнуло и задело.

Самом же главным негативом пребывания в Жодино я бы назвал унижающее человеческое достоинство обращение сотрудников. При мне физического насилия не было, но персонал общался с людьми крайне пренебрежительно. Постоянная матерщина, подчеркнуто грубое «Лицом к стене!», «Руки за спину!». Или такое: в камеру передается чай, но не передается кипяток…

Этакая тактика мелких пакостей и издевательств.

Арестованные понимали, что все это мелочи по сравнении с тем, что было в самом начале протестов, и были готовы переносить эти сложности. Даже шутили: «Сегодня заканчивается срок, я выхожу, еще успею на воскресную акцию и скоро вернусь к вам».

Если победит революция, то не произойдет резкой смены геополитических ориентаций

—Как повлияет на протесты решение о поддержке белорусских властей, которую демонстрирует Кремль, выделяя кредит в полтора миллиарда долларов?

—Думаю, вряд ли эта поддержка окажет какое-нибудь существенное влияние. Особенно, если мы говорим о краткосрочном периоде в месяц-полтора.

Россия сегодня обладает достаточно ограниченным набором средств влияния на ситуацию в Беларуси. Безусловно, у нее возможностей гораздо больше, чем у того же Запада. Это очевидный факт. Как и то, что Россия в отличие от Запада сделала ставку на Лукашенко. Не на белорусское общество, а на того, от кого это общество желает освободиться. Потеря влияния в этом обществе тоже совершенно очевидна.

Россия, конечно, пытается что-то делать информационно с разной степенью успешности, но в целом это не работает. Пойти на военную поддержку Лукашенко она не может, ибо это сразу же радикализирует протесты. Если белорусскую милицию люди еще воспринимают, как доморощенную, свою, то в российских солдатах они увидят обычных интервентов. Градус противостояния будет еще большим.

Поэтому у России остается только один способ повлиять на ситуацию — деньги. Для частичной стабилизации в Беларуси Лукашенко нужно очень много денег, минимум 3-5 миллиардов долларов. Это позволит как-то выиграть время, профинансировать бюджетников, зависимых от государства людей. Если хотите — отдышаться. Так он действует традиционно. Стратегия «заливать» кризис деньгами — это его. Она может быть успешной в режиме 3-5 месяцев при больших денежных вливаниях.

Что мы видим в данном случае? Россия на это не готова, она не хочет давать столько денег.

— Удастся ли и далее белорусским властям балансировать между Западом и Востоком?

— По большому счету, белорусское руководство сейчас ничего не решает. И не только в нашей стране. Оно находится в политическом кризисе, а в нем невозможно что-то решить по определению, ибо его сначала нужно разрешить. В противном случае решения, принятые во время кризиса, могут быть пересмотрены. Сейчас бессмысленно что-то делать, Все зависит от того, кто победит — Лукашенко или демократический народ. В случае победы Лукашенко все останется, как есть. Беларусь все больше и больше будет попадать в сферу российского влияния. При этом активно сопротивляясь, потому что для Лукашенко одинаково — что проиграть Путину, что белорусскому народу. В любом случае, он власти лишается. Даже неизвестно, что безопаснее для него лично.

Если победит революция (а я верю именно в это), то не произойдет резкой смены геополитических ориентаций. Понадобится несколько лет для восстановления нормального функционирования демократических институтов в стране — самоуправления, восстановления справедливости, налаживания работы правоохранительной системы.

Кроме того, будет актуальным реальное спасение белорусской экономики. Нужно будет обратно вернуть иностранные инвестиции, IT-кампании, возможности свободного рынка развития в разных секторах экономики, необходимо будет провести финансовую реструктуризацию государственных предприятий через, например, корпоративное управление… Другими словами, нужно дать нормальные правила игры для всех экономических субъектов, независимую систему гарантии этих правил и больше экономических свобод.

И только после этого возникнут какие-то вопросы с геополитической ориентацией. В лучшем случае все пойдет по армянскому сценарию: сохранение себя в рамках Евразийского экономического союза, контакты с Европейским союзом. Декларируемая Лукашенко политика многовекторного балансирования, которая на самом деле носит односторонний характер, должна стать реальностью не на словах, а на деле.

— Согласны ли вы с обвинениями, которые звучат в адрес Брюсселя, о том, что действия Запада во многом и привели к нынешнему беспределу? Есть мнение, что ощутимыми для белорусских властей могут стать только экономические санкции, например, отключение от системы SWIFT или отказ от покупки у Беларуси энергоносителей.

— На мой взгляд, Брюссель никак не повлиял на нынешнюю ситуацию в Беларуси. И не мог этого сделать. Речь о принятии Европейским союзом политических решений такого порядка, о котором вы говорите.

Вот в Украине более сложная ситуация, там продолжается прямая российская интервенция, но даже в этом случае позиция ЕС и вводимые санкции не отличаются особым радикализмом и решительностью. Более того, они очень слабенькие. Никто не отказывается от покупки российской нефти и не отключает ее от международной банковской системы.

В отношении Беларуси не может быть ничего иного по причине того, как в Европейским союзе принимаются решения, какова там структура интересов. В ЕС всегда есть страны, которые за более мягкие отношения с нами или россиянами. Всегда найдется условный Виктор Орбан (венгерский премьер-министр — прим. автора), который выступит против экономических санкций, а внутренний консенсус между странами ЕС иногда важнее, чем белорусские проблемы. Даже в этой ситуации.

«Мирное сопротивление — жесткая борьба»

— На исходе второй месяц протестов. Что будет дальше? Не ждет ли нас «венесуэльский вариант»?

— Внутри революционного процесса очень сложно строить конкретные прогнозы. Не понятно, на какую сторону будет склоняться существующий ныне паритет сил, поэтому очень трудно сказать, что нас ждет в будущем.

Совершенно точно — продолжится волна политического неповиновения. На улицах белорусских городов останутся протесты, получит развитие самоуправление людей. Будет происходить то, что я называю разгосударствлением общественных сфер Беларуси.

Когда говорят про «венесуэльский вариант», многие не понимает, что происходит в Венесуэле. Там нет никого реального двоевластия. Там идут массовые протесты во главе с Гуайдо, который имеет международную легитимность.

Венесуэльское общество всегда было расколото на две части. С одной стороны — много людей, которые против абсурдной экономической политики венесуэльского режима. С другой — огромные массы людей, бедноты, которая поддерживают эту социалистическую, совершенно безумную политику распределение денег.

В Беларуси ничего подобного нет и в помине. Таких масштабов социальной поддержки властей у нас не было никогда.

В Венесуэле у людей нет ничего, потому они так легко и принимают популизм. Если наши «ябатьки» требуют постоянного задействования широкого административного аппарата, то там за деньги, вырученные от наркотрафика, Мадуро может купить огромное число венесуэльцев просто за счет их бедноты.

У нас так много различий, что, когда мне говорят про «венесуэльский сценарий», я просто не понимаю, что имеется ввиду.

Сегодня он гость нашей газеты.

— Часто приходится слышать прогнозы насчет падения численности мирных протестов и их бессмысленности. А как думаете Вы?

— Ненасильственное сопротивление довольно эффективно. Мирное сопротивление — жесткая борьба. Часто довольно радикальные действия. Но они всегда должны быть осмысленны, направлены, должны подрывать функции твоего противника, не давать ему жить, как прежде, блокировать обыденный способ его существования. Тогда либо он уходит, либо вынужден с тобой разговаривать.

Александр Томкович

Читайте также:

Хорошо поговорили, крепко поспорили

Лев Марголин: «У нас все ляснулось, срочно надо искать, где еще можно взять в долг деньги»

Ярослав Романчук: «В январе — августе Беларусь жила за счет будущих поколений»

Экономику дубинками не оживишь