Повышение ставок
Визит Лукашенко в СИЗО КГБ, который, как предполагалось, должен был стать шагом к снижению общественной напряженности, наоборот, привел к эскалации противостояния. Результат оказался противоположным, а для инициатора этого жеста — явно отрицательным.
С одной стороны, все — и противники, и сторонники — однозначно усмотрели в этом визите проявление слабости. Когда человек начинает суетиться, это признак неуверенности.
С другой стороны, если Лукашенко хотел показать протестующему обществу готовность к примирению, то жестокость правоохранительных органов 11-12 октября полностью дезавуировала этот жест. Особенно показательным стало использование газа против пенсионерок.
В итоге конфликт резко обострился.
Государственные СМИ упорно твердят о каких-то мнимых экстремистах в среде оппозиции, которые будто бы воюют с милицией, что вроде дает право сотрудникам МВД всех бить и задерживать.
Руководители силовых структур встали на путь запугивания общества. Замминистра внутренних дел Геннадий Казакевич заявил, что милиция готова применить огнестрельное оружие. Начальник ГУВД Мингорисполкома Иван Кубраков отметил, что силовики могут использовать табельное оружие на несанкционированных акциях протеста. Согласно его оценке, срывание масок с омоновцев есть «покушение на убийство». Начальник ГУБОПиК Николай Карпенков пообещал стрелять в протестующих за «активное сопротивление». Председатель КГБ Беларуси Иван Тертель сообщил, что, согласно его информации, готовится какая-то провокация.
Что касается последнего информационного вброса, то в сообщение главы КГБ мало кто поверил. В социальных сетях доминировало предположение, что за возможной провокацией будет стоять само это ведомство. Ибо доверия к КГБ, как, впрочем, и к другим силовым структурам, невысокое. Все еще помнят, как накануне выборов это ведомство уверяло, что в страну проникли около 200 российских боевиков ЧВК Вагнера, которые будто бы собирались осуществить то ли теракт, то ли Майдан. Хотелось бы узнать у КГБ, эти «вагнеровцы» все ещё бродят в лесах Беларуси? Или так же бесследно испарились, как в свое время появились?
Другая сторона тоже пошла на повышение ставок. Светлана Тихановская приобрела весомый международный статус. За последнее время она встретилась с президентом Франции Эммануэлем Макроном, канцлером Германии Ангелой Меркель, президентом Словакии Зузаной Чапутовой, с министрами иностранных дел Болгарии, Австрии, Греции и других стран ЕС, выступила в германском бундестаге и в формате онлайн в Национальной ассамблее Франции.
Теперь Тихановская предъявила белорусским властям «народный ультиматум». Если раньше ее штаб
настойчиво призывал к переговорам с правящим режимом, то теперь он требует отставки Лукашенко в бесспорном порядке до 25 октября, угрожая в противном случае объявить общебелорусскую забастовку.
До сих пор белорусские протесты никем не управлялись, не контролировались. Теперь штаб Тихановской пытается взять на себя роль политического центра по руководству протестным движением. Не уверен, что это получится.
По тому, как всю неделю власти нагнетали обстановку, можно было ожидать во время «Партизанского марша» 18 октября раскручивания спирали насилия, еще более жестокого разгона, «хапуна» и применения спецсредств, чем неделей раньше.
Однако на самом деле последний воскресный марш прошел относительно спокойно. Специальные средства использовались минимально. «Всего» задержано 239 человек, а неделю назад, 11 октября — 617 чел.
Почему не сбылись самые мрачные предположения, угрозы и прогнозы? Я объясняю это двумя факторами.
Во-первых, жестокость силовиков 11 октября была реакцией на визит Лукашенко в СИЗО КГБ. Ему нужно было продемонстрировать, что он не слаб. А если идет на компромисс, то с позиции силы. Эта задача и была решена неделю назад.
Во-вторых. На этот раз митингующие собрались не как обычно у Стелы, а в другом месте, на Партизанском проспекте. Когда люди собираются у Стелы и двигаются ко Дворцу Независимости, Лукашенко действительно верит, что люди намереваются штурмовать его резиденцию. Отсюда все огромные меры предосторожности, чрезмерная жестокость, вызванная чувством опасности. А от Партизанского проспекта до резиденции далеко. Поэтому можно расслабиться.
Между тем теперь стала более понятна тактика властей, которая начала реализовываться с визита Лукашенко в СИЗО КГБ. Они пытаются расколоть протестное движение, искусственно создать какой-то новый центр оппозиции из тех политзаключённых, которые были на той исторической встрече в тюрьме, и объявить ее конструктивной. Эта умеренная часть оппонентов режима должна призвать народ прекратить протесты и принять участие в разработке новой Конституции.
Из 12 участников встречи с Лукашенко освободили пятерех человек: Юрия Воскресенского, Дмитрия Рабцевича, Илью Салея, Виталия Шклярова и Лилию Власову. Освобождением это можно назвать очень относительно. Просто изменена мера пресечения. Обвинения в отношении их не снято, они находятся под домашним арестом. Это такой способ удержания людей на крючке.
Как можно понять, пока по предложенным властями правилам готов играть только Юрий Воскресенский. Государственные СМИ пытаются лепить из него представителя конструктивной оппозиции, которая согласна участвовать в процессе конституционной реформы, а не выходить на улицу и протестовать.
Но получилось очень аляповато. Так происходит всегда, когда белорусские власти пытаются играть в какую-нибудь сложную игру. У них хорошо получается, когда надо просто бить дубинкой по голове. Понятно и незамысловато. А при сложной игре надо, чтобы в нее поверили.
Ведь после того, что Воскресенский наговорил в интервью белорусским телеканалам из СИЗО КГБ, называть его представителем оппозиции как-то странно. Напомню, что он всячески обливал грязью противников режима, рассказывал, что все они куплены на западные деньги, осуждал уличные протесты, хвалил Лукашенко. Иначе говоря, Юрий теперь говорит исключительно языком БТ, или, если угодно — КГБ. Теперь он такой же «оппозиционер», как Олег Гайдукевич.
Таким образом, игра на раскол противников режима пока получается очень плохо. Видимо, сломать остальных узников не удается. Юрий Воскресенский в этом смысле эксклюзивный экземпляр.
Видимо, проблема в том, что вначале его использовали только в качестве разоблачителя противников режима. А потом неожиданно решили поменять его роль. Но если в одном спектакле актер играет одновременно разные роли, то получается полная ерунда. Все это показывает, что у режиссера явный дефицит с артистами подобного амплуа.
Читайте также в рубрике «Диагноз»:
Диалог в тюрьме и под аккомпанемент омоновских дубинок