Почему режим спешит подавить протесты

Аресты тысяч людей за последние недели, отключение водоснабжения от мятежного жилого комплекса «Новая Боровая», привлечение сотен граждан в качестве подозреваемых по уголовному делу о массовых беспорядках, патрулирование дворов и перестановки внутри МВД, с моей точки зрения, — часть процесса, который официально именуется конституционной реформой в Беларуси. И напрямую отношения к сохранению власти А. Лукашенко не имеет.

Лукашенко на протяжении многих лет периодически обращался к вопросу реформы конституции: мол, слишком много полномочий у президента, время идет, надо адаптировать Основной закон под новую ситуацию. Но эти заявления были словно из цикла строительства коммунизма: когда-нибудь, но не при нашей жизни.

Однако августовские протесты коренным образом поменяли ситуацию. В том числе и для внешних игроков. Традиционно Москва имеет самую глубокую вовлеченность в белорусские дела. Можно выдвигать различные конспирологические версии относительно роли Кремля в недавних президентских выборах в Беларуси, но главное в другом: выборы показали необратимую утрату общественной поддержки режимом. Если у политика с многолетним опытом выигрывает домохозяйка, то это означает, что у него выиграет кто угодно. Внезапно Кремль оказался перед необходимостью иметь этого самого неизвестного «кто угодно» для того, чтобы обеспечить надежную защиту российских интересов в Беларуси.

Москве пришлось серьезно задуматься над будущим Беларуси после Лукашенко, но в зоне своего влияния. Формат политической трансформации был предложен самим белорусским правителем в виде той самой конституционной реформы. За это в Кремле и уцепились: за последние три месяца высказывания российских топ-чиновников относительно конституционной реформы в Беларуси звучали едва ли не чаще, чем от их белорусских коллег. И были куда как конкретнее: временами создавалось такое ощущение, что конституцию для Беларуси пишут в Кремле, а не в Минске.

Вряд ли у Москвы есть долговременная стратегия для Беларуси. Но есть потребность иметь в лице белорусской власти партнера, который:

• был бы понятен и предсказуем;
• не вызывал бы неприятия белорусского общества;
• признавался бы легитимным в качестве главы государства международным сообществом;
• был бы крайне заинтересован в поддержке Москвы, так как находился бы под постоянным внутриполитическим давлением.

А для этого следовало бы:

• демонтировать суперпрезиденсткую систему правления в Беларуси, создать несколько конкурирующих между собой центров властного влияния (как минимум парламент, президент и правительство), ни один из которых не обладал бы потенциалом навязать свою волю остальным;
• снять вопрос с легитимностью внутри- и внешнеполитической через выборы всех ветвей власти и их фактическое переформатирование.

Все это можно сделать в рамках конституционной реформы. Но само проведение такой реформы также нуждается в ряде условий:

• не должно быть массовой оппозиции новой конституции;
• должно быть международное признание конституционной реформы.

Пока продолжаются массовые протесты и ряд знаковых для протеста фигур находится в статусе политзаключенных, это невозможно. 10 октября состоялась встреча А. Лукашенко с некоторыми своими оппонентами в СИЗО КГБ. По моему убеждению, основной целью был зондаж возможности включения наиболее авторитетных из них в конституционную реформу в качестве пассивного меньшинства. Говоря проще, их готовности «торговать лицом», а не реально участвовать в политическом процессе. В случае успеха режим рассчитывал таким образом решить сразу две проблемы: и с политзаключенными, и с протестами. Но никто из авторитетных арестантов колаборантом не стал, протесты продолжились.

Просто выпустить знаковых политзаключенных власти не могут, так как это будет воспринято в качестве победы протеста, может спровоцировать дестабилизацию госаппарата. И активизирует недовольных. 

Но помимо политических ограничителей, есть и фактор времени.

Во-первых, это экономический кризис, который еще более подогреет общественное недовольство. Необходимо решить политические вопросы до того, как их усугубят экономические проблемы. Чтобы не попасть в ситуацию идеального шторма, когда встречаются все неблагоприятные факторы сразу.

Во-вторых, спешит Кремль. Есть внутрироссийский политический календарь. Растут и ширятся слухи, что Владимир Путин по состоянию здоровья все менее способен контролировать ситуацию в стране. И стоит вопрос о его приемнике. Поэтому надо решить вопрос в Беларуси, чтобы потом на него не отвлекаться от более важных для российской правящей элиты дел.

В-третьих, приход к власти в Вашингтоне демократической администрации может стать началом крестового похода за демократию во всем мире. В том числе и на постсоветском пространстве.

Значит, необходимо закрыть вопрос трансформации системы власти в Беларуси, обеспечить её легитимность и рукоподаваемость на международном уровне и до начала острой фазы экономического кризиса, и до вероятных событий в Кремле, и до того, как администрация Д. Байдена заработает в полную силу.

Поэтому Кремль давит на Минск с целью ускорить конституционную реформу. С учетом принципиальных изменений политической системы, которую хотели бы видеть в Беларуси российские «партнеры», такие трансформации будут означать в том числе и временное ослабление государственной власти, новую волну политизации и мобилизации общества. А результат может получиться совсем не такой как хотелось бы. Поэтому нужна тишина. Полная. Безусловно, на время, в недалеком будущем власти придется снижать градус репрессий. Но это будет потом.

А пока в Минске ждут главу российского МИДа Сергея Лаврова. Подозреваю, скорость и содержание конституционной реформы в Беларуси будут в центре переговоров в ходе визита.

Андрей Поротников, руководитель проекта BelarusSecurityBlog

Читайте также:

БПЛА-камикадзе: успехов пока нет

Зачем режим угрожает оружием

Про деньги на оборону и про «последние копейки»

Что надо обязательно включить в новую Конституцию