Хотим достоинства, справедливости. Не хотим насилия!

Остро неоптимистичный фон первой волны пандемии обозначил критичное недоверие беларусов к политическим и общественным институтам, отвечавшим за наше здоровье, безопасность и даже жизнь.

Собственно, и раньше не было особого доверия к властным институтам, но в момент “Ч” оно упало окончательно. Государство полностью провалило одну из важнейших своих функций. Но в противовес этому феноменально выросло межличностное и социальное доверие граждан.

Рождение веры. В себя и — нас 

Неожиданностью для многих стало прежде невероятное участие в их судьбе малознакомых людей в подъездах и дворах. Те, с кем вы обычно раскланивались дежурным кивком, вдруг стали искренне интересоваться, нужна ли помощь: сходить в магазин за стандартным продуктовым набором, вызвонить-выискать участкового врача, заглянуть в аптеку…

Без подобной, прежде незнанной повседневности невозможно было нынешнее стремительное развитие волонтерского движения, укрепление краундфандинговых платформ как горизонта связи для решения каких-то весьма сложных задач.

Незаметно, в будничных мелочах рождалось и укреплялось нечто очень большое: доверие друг к другу. А из него появлялось отчетливое понимание: мы можем справиться с той огромной проблемой заботы о себе, которую раньше безоговорочно передоверяли государству. Убеждались: даже если и не лучше за него справимся, то как минимум — не пропадем, не позволим остаться беззащитными.

Когда успешно прошли и этот этап, задумались: а стоит ли молча принимать безразличие государства к нашим судьбам? Новорожденный позитивный опыт открыл веру в силу личности и эффективность коллективных усилий. Традиционный гражданский пессимизм начал понемногу рассеиваться. И когда началась неожиданно яркая избирательная кампания, то к удивлению многих члены штабов альтернативных кандидатов очень легко собрали через локальные сообщества подписи для попадания в избирательные комиссии, наблюдатели.

Если раньше после голосования люди шли со своих домов на Площадь, то теперь — сразу к избирательным участкам, а оттуда уже не в одиночку либо с близкими друзьями, а со своими большими локальными колоннами к Стелле.

Стечение этих и других факторов создало интенцию и на местные чаты — причем чем дальше, тем более востребованной она становилась. В итоге сегодня смело можно говорить о феномене самоорганизации на уровне дворов и районов, в масштабе всей Беларуси.

Что, все хорошо? Процесс «пошел»?

И все же меня беспокоит уверенность иных в том, что «люди проснулись, и это уже не изменить»… Опыт новейшей истории демократии в разных странах не единожды доказывал: разнообразное, свободное общество можно постепенно зажать и маргинализировать. Способов и форм хватает…

Это потенциальная угроза и для нас. Да, налицо небывалая после 1990-х гражданская и политическая мобилизация, но она должна иметь завершение. Речь о политическом вердикте относительно судьбы существующей системы, о закреплении другого статуса, запуске нового политического процесса.

Повторюсь: мобилизация, о которой шла речь выше, может втянуть людей в активность, может вынести массы в гражданский сектор, в новые инициативы, но отсутствие политического финала — это огромная угроза. Общественный протест в состоянии принудить теперешнюю власть к переговорам, переходу от войны к миру. Но если наше гражданское общество остановится в своем развитии, то ничего не произойдет. Вновь обретенную силу нужно сконцентрировать в точку принуждения. Ведь просто так никто от власти не откажется, Лукашенко не скажет: согласен, я тут лишний…

Для синхронизации, координации нужен политический субъект. Нам не хватает политической воли и четкой формулировки, которая соберет всех на общее действо, принудит власть пойти на уступку обществу.

Предложения по поводу такой дорожной карты могут быть от разных сил и структур, но окончательное решение должна согласовать и озвучить Светлана Тихановская.

Дополнить энергию пониманием смысла

И еще о вызовах на глазах вызревающему гражданскому обществу.

Мы привыкли не считаться с базовыми элементами политической системы, которые были напрочь испорчены вмешательством государства. Людям рассказывали годами о роли местного самоуправления, профсоюзов, молодежных и ветеранских организаций, но они видели и понимали: это все выхолощенное, фиктивное. А пустышки не работают.

Чтобы наполнить бумажно существующее реальным содержанием и запустить эффективную деятельность, нужно оживить многочисленные структуры, формы гражданской активностью. Такую задачу после многолетнего застоя не решить без должного политликбеза. Гражданам следует понять, что и как в этой системе работает, как ее реабилитировать в общественном сознании и поднять на должный уровень.

И другая, параллельная задача — организационное развитие различных групп мобилизующего протеста (медики, учителя, родители, стачкомы). Эти новинки гражданской активности выстроены на эмоциях момента. Чтобы они оставались устойчивыми, также требуется наладка своеобразного управленческого функционала. Энергию следует дополнить пониманием смысла.

Не может не радовать то, что за последние месяцы люди перестают гордиться тем, что они «не интересуются политикой». На смену этому приходит иной тренд, наполненный личностным гражданским достоинством: «Да, я интересуюсь политикой!»

Безусловно, опасения и страх автоматически не уходят. Однако все больше отходит в тень понимание политики как удела отдельных личностей, ассоциирование ее с чем-то темным и продажным, флюгерским. Все отчетливее общественное сознание воспринимает необходимость вхождения во власть как залог рождения здорового, современного государства.

Нынешнее белорусское общество можно сравнить с молодым человеком, который становится взрослее и уходит, наконец, жить собственной жизнью. До какого-то момента его опекали, что не очень нравилось, но он принимал такое жизнеобеспечение. И вот наконец понял — все, хочу по-новому, пусть и с некоторыми сложностями…

Вот такой переход и совершаем сейчас: готовы жить своим умом и способностями, задумываясь о том, кто мы и чего хотим? Хотим человеческого достоинства, справедливости. Не хотим насилия.

Это ценностное, этическое измерение революции в смысле изменения идей. Это про чувство достоинство, взрослости, ценности самовыражения. Которое толкает людей к самообъединению, при котором вы будете сами собой и не станете подчиняться тем, кто гарантирует вам лишь чарку и шкварку

Миллион у Стеллы — аргумент. Но кто им воспользуется?

Когда рассуждают о локальной активности, нередко слышу сетования: вот если бы не 300-400 тысяч вышло к Стелле, а миллион — ну тогда бы!

Нет и нет: цифры могут лишь показать настроение общества. Если делаем ставку на то, что масса сметет власть, — это не про политические изменения, тогда речь о силе и хаосе стихии.

Как только поставим на последнюю, то мгновенно отпустим все политические рычаги. И все то, чем гордимся сейчас — нашими красивыми, креативными людьми, нашим цивилизованным, мирным протестом, все это рухнет…

Да, миллион у Стеллы — весомый аргумент. Но кто его достанет и победно-ликующе выложит на стол в нужный момент?

Аргумент не только в масштабе, но и в том, где он и чем обернется?

Кстати, а кто сказал, что миллион остановит систему? 100 тысяч и даже куда больше ведь не остановили, хотя многие в стране долгими годами ставили именно на эту цифру, вспоминая крах советской системы в 1990-х, бурлящую площадь Ленина…

Сейчас вышло втрое, вчетверо больше, но — у новых времен новые правила…

Да, при всем том масса — налицо. Ну, а лидеры?

Сейчас на разных уровнях видишь новые лица и новое лидерство — все это важно уже сейчас, но будет иметь еще большее значение для сообществ и территорий завтра. Здорово, что складывается ситуация, когда один уходит, а на его место приходят уже двое. Многообразие тех, кто во главе колонн и организаций, очень важная вещь.

С другой стороны, для политических действий принципиально необходима народная легитимность либо к отдельным лицам, либо к структурам. Сейчас это формируется по ходу, как случилось с народной легитимностью Светланы Тихановской.

Когда улице интересен философ

Без чего еще невозможно представить локальную активность, так это без «начинки» вечерних дворовых сходов. В цене музыканты, ученые, писатели, историки, врачи, психологи, экскурсоводы…

Непостижимый прежде интерес к религии, философии, этике, даже — к истории литературы!

Мы в «Летучем университете» сделали предложение через интернет — и вот, пожалуйста: 115 лекций за два месяца в разных районах столицы и страны. Интерес ко всему и самому разному. Откуда он? Протестная волна вынесла людей из кухонь, и постепенно сообщество поняло: чтобы продолжать совместную жизнь, нужно насытить ее коллективное содержание, представление. Причем не только о своем дворе, но и о чем-то внешнем — большом, важном, интересном. Безликая и равнодушная прежде улица ощутила потребность и готовность быть вместе, получить нечто общее, значимое для всех. И это прежде всего культура во всем ее разнообразии. Ну как не ощущать тут радость и гордость за наш прекрасный протест?

И как не найти во всем этом оснований для исторического оптимизма?

Перемены идут.

С каждым днем.

И в каждом из нас…

Татьяна Водолажская, кандидат социологических наук, программный координатор «Летучего университета»