СН-30: А помнишь, как все начиналось?

Много снега с той поры выпало, много событий произошло… Изменилась страна, а с ней и мы. Кто-то по-прежнему в журналистике, кто-то на пенсии, кто-то поменял профессию. Но большинство из начинавших и подымавших СН, из читавших и полюбивших еженедельник по прежнему верны ее традициям и своим профессиональным принципам.

Александр Улитенок

30 лет… Чем не повод вспомнить, как мы их прожили? Подумать о том, как быть дальше?

Стартуем с публикации беседы Натальи Федотовой и первого редактора нашего издания Александра Улитенка. Это сокращенный вариант: полностью материал можно прочитать в книге Натальи Кулинки и Натальи Федотовой “Время несбывшихся надежд”.

— Александр Леонидович, расскажите, как появилась идея создать «Свободные новости»?

— Шел 1990-й: прежняя система разваливалась, многим на тот момент надоело работать в государственных изданиях. И вместе с тем жизнь кипела. В том числе и в газете «Звязда», где довелось жить-быть аж шесть лет после университета. И когда ушел собкором во всесоюзную прессу, связь с ней сохранил.

Потому что 1986-1990-м годах, у «адлігу», там собралась компания хороших, молодых, любопытных, креативных ребят. В частности, сегодняшние руководители крупных книжных и газетных кампаний Ярослав Чапля и Алесь Усеня, Николай Божко, сегодняшние ведущие журналисты страны Игорь Карней, Александр Коктыш, Станислав Сулковский… Жизнь их разбросала по разные стороны, но тогда это были люди, яростно жаждущие перемен.

Если посмотреть, то в 1990-е годы вся независимая журналистика, как из гоголевской шинели, вышла из государственной прессы.

— По мысли создателей, свободными от чего или от кого должны были стать эти новости?

— Я думаю, подразумевалось освобождение от цензуры, от самоцензуры, от партийной опеки. Но это всего лишь моя версия, ведь изначально я не имел отношения к идее рождения «Свободных новостей».

Ребята спросили: «Как тебе название?» — «Совершенно странное. Задолбают вопросами, от чего эти «Новости» свободные?» Но им оно нравилось — хозяева ситуации! «Что тогда от меня хотите?» — «У нас есть идея, но нет концепта. Можешь заняться этим? Ты общаешься с москвичами…»

Пригласил подумать над предложением тогдашнего главного редактора издательства «Беларусь» Александра Лукашука, которого когда-то брал на работу в «Звязду». И вот мы, два таких вольнодумца, сочинили «трактат». Получился уникальный, сложный по исполнению и достойный нового времени проект. Суть его была в том, чтобы совместить советский перестроечный информационный опыт и опыт зарубежный.

Ребята прочли и честно открестились: «Нет, мы не сможем этого вытянуть — слишком заумно, но тебя лично приглашаем внештатником». Однако, отвергнув нашу идею, собственной не придумали. И «Новости» начались по такому принципу: как в «Звяздзе», но только «свободные» и по-русски.

Почему по-русски? Было понятно: выбор «мовы» плохо скажется на тираже. А новому изданию требовалось зарабатывать на жизнь именно за счет тиража и рекламы — схема простая и понятная.

Кстати, сейчас, например, Зенон Позняк и некоторые другие политэмигранты, рангом помельче, роняют фразы, мол, вся эта независимая пресса — гэбистская на корню, создавалась органами… Но я твердо настаиваю: наша газета рождалась не в недрах ведомства, не перьями правнуков железного Феликса, а выходцами из газеты «Звязда».

На старте ребята накосячили: сделали огромный тираж, 60 тысяч экземпляров. И, потом, газету сверстали корявенько, бесстильно. Содержание, конечно, не было провальным, но все вместе это выглядело неубедительно, потому что отсутствовала единая концепция. Отдаю должное самокритичности своих коллег, которые обсудили все это, подошли и сказали: «Мы готовы продолжать, но понимаем, что дальше так дело не пойдет. Согласен на главного редактора?»

К тому времени я прошел все ступеньки профессии — от журналиста районки до московского собкора — то есть разобрался в сути традиционной печати, во взаимоотношениях между партией и редакцией. И мне они не нравились. Мы не хотели повторения такого опыта, пусть и в демократическом варианте, понимая, что если сблизиться даже с оппозиционными структурами, опять родятся подчиненные отношения, снова появится необходимость гнуть одну линию, придерживаться партийной дисциплины… А страстно хотелось поймать наконец ощущение свободы, вольницы в творчестве, в поиске тем, неожиданных собеседников… Мы хотели видеть мир своими глазами, а не представлениями каких-то идеологических начальников.

— Ну а кто финансировал газету на первых порах? Как я понимаю, на 60 тысяч экземпляров нужна была существенная поддержка.

— Изначально были деньги «Звязды». Но редакция поставила условие: «Дальше, ребята, деньги ищите сами». Вот и началась творческая «начинка» газеты, чтобы газета «пошла», не залеживалась в киосках. Подобрали молодых, перспективных и попытались взять высоту. Начиная со второго номера перешли на самоокупаемость. Конечно, пришлось уменьшить тираж, по-моему, до 30 тысяч. Но и это было много — нам завидовали!

Ну а мы впахивали и впахивали… Самостроились.

Например, регулярно куда-нибудь выезжали вместе. Как-то забрались в Старые Дороги, где Анатолий Белый создал частный музей белорусской культуры. Надо сказать, этого человека далеко не все любили, он не отличался уравновешенностью и, скажем так, избытком интеллигентности. Но одновременно сумел создать уникальный музей, собрал тысячи работ, находил деньги, чтобы отливать медали для рыцарей белорусского возрождения. Человек сложный, знал себе цену. Он перепортил отношения с очень и очень многими, в том числе и с журналистами. И на нас катил бочки по полной программе. Тем не менее, приехали, и Марина Беляцкая сделала распрекрасный материал.

Так бывало не раз: мы брали людей, которые из-за разных причин «так себе» к нам относились, и публиковали о них яркие материалы. Нас не любил Александр Федута, а МарьИванна сделала с ним интервью на полторы полосы. Нас не любил Адам Глобус, но и он давал интервью для «Свободных новостей». Кто ж из разумных людей упустит возможность покрасоваться да поумничать? Ну и пожалуйста! Это — интересные для читателей личности. И потом, так снижался градус плохого отношения к «Свободным новостям».

— За счет чего тираж «Свободных новостей» дважды превышал 100 тысяч экземпляров?

— За счет все тех же наших самых любимых читателей. Думаю, внутриредакционная политика тоже имела смысл. К нам приходили совершенно разные люди, и я горжусь атмосферой, которую удалось создать: люди растут быстрее, если она хороша… Звезд в коллективе можно вырастить, только если за ними ухаживаешь. А хотелось, чтобы в газете были звезды как минимум по нескольким направлениям: политика, общество, морально-этическая тематика, спорт. Мы взяли в редакцию только одну уже давно сверкавшую звезду, а остальных вырастили, сделали сами. Саша Томкович, Игорь Карней, Саша Коктыш были хорошими журналистами, но по-настоящему расцвели и заявили о себе именно в «Свободных новостях». Я им очень благодарен. Наша дружба продолжается до сих пор.

Нам удалось заработать любовь читателя, потому что, повторюсь, на первое место ставили интересы читателя. А другие — интересы спонсора, интересы партии. Они, конечно, тоже думали о читателях, но приоритеты при этом реально были другие.

Почему еще перло тираж? Газета на разные вкусы. Поэтому по ошибке многие считали ее желтой. Да ни хрена она не желтая! Просто рассчитана на массового читателя, не на элиту. В нашей стране вообще невозможно сделать желтую газету. Говорю для тех, которые не понимали этого тогда и не соображают сегодня. В нашей стране нет «желтой» жизни. Та, что есть, в таком убогом, зачаточном состоянии… У нас нет элит, у нас нет «света» — те, кто на это заявляют претензии, просто пыжатся. У нас лет 20 после перестройки была одна эпатажная звезда — Элеонора Езерская. Одна женщина-«дива» на полуторамиллионный Минск. Какая желтая пресса! О чем вы говорите? И сегодня в этом смысле мало что изменилось. Ну а если вы имеете в виду криминал, то здесь уже другие цветовые оттенки — чернуха…

Беседовала Наталья Федотова

Продолжение следует