Кто на самом деле вводит санкции

Нарастание политических репрессий

Между тем санкции против экономики Беларуси и гражданского общества активно вводятся самими белорусскими властями. И они носят фактически секторальный характер. Ущерб, нанесенный стране от таких действий правящего режима, несопоставим с потерями от западных санкций.

На Всебелорусском народном собрании Александр Лукашенко фактически объявил поход против белорусского бизнеса. Признался, что приказал закрыть около двух сотен предприятий общественного питания и быта за демонстрацию политической нелояльности.

Выполняя указания Лукашенко, Комитет госконтроля подготовил соответствующие меры. В сети Интернет появились сканы письма, которое КГК направил Министерству финансов. В нем предлагается увеличить ставку налога для индивидуальных предпринимателей более чем в три раза и повысить минимальный размер отчислений в Фонд социальной защиты. Это может привести к прекращению экономической деятельности большинства ИП. Как сказал Лукашенко, пусть идут работать на МАЗ.

Есть информация, что власти обсуждали вопрос о закрытии Парка высоких технологий по политическим причинам. Но ограничились повышением налогов для работников ПВТ.

А вот санкции (а точнее репрессии) против гражданского общества и всех, кто участвовал в протесте, осуществляются последние несколько месяцев во все нарастающем масштабе. Наступление идет широким фронтом, по секторам. Каждый день приходят сообщения об очередных задержаниях, обысках, судах. Приводим только краткую хронику.

Идет давление на активистов экологического движения.

16 февраля следователи пришли в квартиры более 40 правозащитников, журналистов, представителей независимых профсоюзов и офисы 4-х организаций, включая незарегистрированную правозащитную «Весну» и Беларусский союз журналистов. Искали материалы о финансировании акций протеста.

Тем временем в стране продолжает работать судебный конвейер. Наиболее громкие суды над политическими оппонентами проходят фактически в закрытом режиме. На них не пускают независимые СМИ.

Завершился один из самых скандальных судебных процессов. Журналистки телеканала «Белсат» Екатерина Андреева и Дарья Чульцова за стрим с акции протеста были приговорены к 2 годам лишения свободы в колонии общего режима.

Начался суд над главным оппонентом Лукашенко, самым популярным политиком Беларуси Виктором Бабарико. Журналистов крупнейших негосударственных СМИ на него не аккредитовали.

Министерство юстиции лишило лицензий четырех адвокатов за их принципиальную позицию в ходе массовых протестов.

17 февраля милиция и судебные приставы штурмовали протестантскую церковь «Новая жизнь» во время молитвы. Они описали имущество и изгнали верующих, угрожая арестом.

Возбуждаются уголовные дела по факту забастовок на госпредприятиях.

Одновременно с государственных предприятий (например, из филиалов «Минскэнерго») начали увольнять людей, участвовавших в акциях протеста.

Все задаются вопросом: кто следующий? Члены оппозиционных партий? Не случайно Лукашенко приказал перерегистрировать партии. Думаю, задача состоит в том, чтобы лишить правового статуса оппозиционные структуры.

Понятное дело, все эти репрессии создают нездоровую социально-политическую атмосферу, неблагоприятный бизнес-климат в стране и отпугивают инвесторов.

Законопроект об экстремизме

Власти идут по пути ужесточения законодательства. В частности, готовится законопроект об иностранных агентах.

Телеграм-каналы опубликовали законопроект «Об изменении законов по вопросам противодействия экстремизму». Главное нововведение законопроекта — практически неограниченное применение понятия «экстремизм» к любому виду общественной деятельности. Так, экстремизмом будет считаться «дискредитация органов государственной власти» и «Республики Беларусь». Или «разжигание социальной розни». Эти определения настолько «резиновые», что любую критику власти даже на уровне сельсовета, не говоря уже о Лукашенко, можно будет расценивать как экстремистскую деятельность.

Теперь нарушение порядка проведения массовых мероприятий будет считаться проявлением экстремизма. Каждый протестующий автоматически становится потенциальным экстремистом.

В проекте есть несколько совершенно экзотических формулировок. Так, теперь экстремизмом будут считаться действия против «общественной морали» и «уклада семейных отношений». Можно предположить, что в последнем случае речь идет о ЛГБТ.

Прокуроры областей и Минска получат право приостанавливать деятельность организаций даже за подготовку акций, которые могут быть оценены как экстремистские.

КГБ составит список экстремистских организаций и физических лиц. При этом в перечне поводов для включения в список есть такой: «иные основания, предусмотренные законом». Представляете, какая свобода рук появляется у КГБ.

Логика властей понятна. Чтобы держаться на штыках в ситуации, когда большинство населения противостоит режиму, необходимо криминализировать всю общественно-политическую деятельность, не контролируемую вертикалью. Поэтому инакомыслие, публичные выражения недовольства, критика государственных институтов будут объявлены экстремизмом.

Мы видим, как сейчас на процессах над политическими оппонентами прокуроры, судьи пытаются «натянуть сову на глобус», чтобы придумать законные основания для наказания. Теперь их работа станет намного проще.

Конечно, большинство населения в тюрьму не посадишь. Ставится задача напугать, заставить бояться.

Этим законопроектом власти хотят легализовать, узаконить произвол силовиков. Теперь они будут проводить репрессии якобы на законных основаниях.

И никого это не должно удивлять. В своем прежнем состоянии режим удержаться не может. Чтобы выжить, он должен безгранично наращивать жестокость. Работает инстинкт выживания.

Переговоры в Сочи

Встреча Лукашенко и Путина в Сочи 22 февраля длилась более шести часов. На повестке дня переговоров было много вопросов. И новый кредит, и возобновление споров по поводу дорожных карт, и др. Нет никакой информации о достижении каких-то-конкретных договоренностях по итогам переговоров.

Однако, на мой взгляд, главной темой переговоров был вопрос, который даже не упоминался в официальных сообщениях. Речь идет о ревизии, пересмотре договоренностей, достигнутых Лукашенко и Путиным во время предыдущей встречи в Сочи 14 сентября прошлого года.

Напомню, что тогда в сентябре Москва решительно поддержала Лукашенко в его конфликте с протестующим обществом, но поставила условие: белорусский лидер должен в течение полутора лет осуществить транзит власти в Беларуси. Лукашенко пообещал.

Однако дорожная карта транзита, которую Лукашенко озвучил на Всебелорусском народном собрании, сильно отличается от тех сочинских договоренностей. Время транзита растянуто на более длительный срок, скорее всего, на пять лет, до 2025 года. И оказывается, что на самом деле это не совсем транзит. Ведь Лукашенко намекнул, что он не собирается уходить, планирует остаться, но не на посту президента, а на другой должности, например, в статусе главы Всебелорусского народного собрания, которому будут переданы важные государственные функции. Похожую схему реализовал Назарбаев в Казахстане. И Лукашенко хотел бы заручиться поддержкой Путина в реализации этого плана. Или, по крайней мере добиться того, чтобы не было сильного сопротивления Кремля.

Думаю, что у Лукашенко есть хорошие шансы получить согласие Путина на ревизию договоренностей от 14 сентября по ряду причин.

Во-первых, сейчас потребность в поддержке России не так велика, как в августе-сентябре прошлого года, когда кресло под Лукашенко шаталось, и белорусская номенклатура внимательно присмотрелась к позиции Москвы. За это время он укрепил свои позиции в стране и может более уверенно разговаривать с Путиным.

Во-вторых, смысл идеи транзита, конституционной реформы состоял в том, чтобы успокоить белорусское общество, предложить ему компромисс. В Москве считали, что одной голой силы недостаточно, нужно предлагать обществу пряник, уступки, иначе протесты будут продолжаться.

Но Лукашенко теперь прилетел на переговоры в качестве победителя и убедил Путина, что он подавил протесты без каких-либо уступок. Дескать, теперь никаких компромиссов не нужно.

В-третьих, очень важным моментом является то, что политическая ситуация в России изменилась, и Путин оказался в том же положении, или очень похожем, что и Лукашенко. Имею в виду российские протесты. И теперь Лукашенко имеет полное право сказать: мы с тобой в одной лодке, вместе с «цветными революциями» воюем.

Поэтому Путину будет сложно подталкивать Лукашенко к диалогу с беларусским обществом, потому что сам он не ведет никакого диалога с российским обществом. Президенту РФ теперь не с руки обвинять коллегу в жестоких репрессиях, потому что он делает то же самое со своими оппонентами в самой России. Или как можно обсуждать тему суда над Виктором Бабарико? Ведь Путин точно так же посадил в тюрьму своего главного противника. Какие тут могут быть претензии?

В-четвертых, за последние полгода у России обострились отношения с Западом из-за «дела Навального». И теперь Путин с Лукашенко оказались в одном окопе. Таких верных союзников в борьбе с Западом в России точно нет.

Все эти факторы работают в пользу согласия Путина на пересмотр сочинских соглашений от 14 сентября.

А все остальное — дополнение к основному вопросу. Напомню, накануне Беларусь и Россия подписали соглашение о транзите белорусских экспортных товаров через российские порты. И вопрос о продлении договора о размещении на территории Беларуси двух российских военных объектов практически решен. Это такие четкие жесты в сторону Кремля. Теперь можно просить новый кредит и переходить к новому этапу обсуждения дорожных карт интеграции.

Валерий Карбалевич, политолог