Открывается «ящик пандоры»

В настоящей трагедии гибнет не герой, а хор.
Иосиф Бродский

Эхо «заговора»

Сам Лукашенко 24 апреля красочно описывал журналистам три сценария своего убийства, якобы планировавшегося заговорщиками. И государственные СМИ изощряются в максимальной дискредитации всех, кто выступает против власти. Здесь все происходит по стандартной схеме.

Определенной неожиданностью стало то, что Москва постаралась получить больше дивидендов от этого трагифарса, чем официальный Минск. Кремль эффективнее капитализировал этот скандал в своих политических целях.

Вначале казалось, что в связи с рекламным роликом о якобы готовившемся заговоре все ограничится пропагандистскими экзерсисами на российских телеканалах и заявлением пресс-службы ФСБ. Однако все оказалось серьезней.

Путин упомянул эту историю в своем послании Федеральному собранию. Более того, сюжет о планах госпереворота в Беларуси стал главным во внешнеполитическом разделе его выступления. То есть вопрос был поднят на значительную политическую высоту. Москва попыталась раздуть из этого эпизода большой пузырь. Можно предложить несколько объяснений такого внимания к данной теме.

Скандал вокруг мифического государственного переворота в Беларуси произошел в момент резкого обострения отношений между Россией и Западом, Украиной. И в Кремле появилось искушение использовать эту историю для демонизации Запада, США в глазах российского общества. А также дискредитировать российскую оппозицию, потому что, согласно идеологической концепции Путина, вся оппозиция в Беларуси и России пляшет под дудку Запада.

Но, похоже, что Путин увидел в этой истории что-то личное. Понятно, что для авторитарного лидера оппозиция является злом в силу самого факта своего существования. Ведь она смеет претендовать на его власть. Но покушение на убийство властителя — это, с его точки зрения, переход красной линии. То есть Путин примерил эту ситуацию на себя. Ведь то, что позволено власти (отравление Навального), не позволено оппозиции. Отсюда и такая реакция.

Как это отразится на белорусско-российских отношениях? Это может иметь несколько возможных последствий.

Прежде всего, следует ожидать более тесного сотрудничества двух режимов в борьбе против Запада и внутренней оппозиции. Давление на Лукашенко из Москвы с целью ускорить процесс конституционной реформы и транзита власти теперь резко ослабнет, если не исчезнет совсем.

Идея переговоров между белорусской властью и оппозицией под давлением России и до сих пор была иллюзорной. Сейчас она вообще снимается с повестки дня.

Россия будет активнее продавливать реализацию проекта «принуждение к интеграции». Дескать, единственное спасение от попытки государственного переворота — это более тесный союз с Россией. Москва — единственная защита Лукашенко от американских спецслужб. Поэтому необходимо подписать «дорожные карты» по унификации экономического законодательства и экономической политики, а также активизировать военное сотрудничество. Здесь Лукашенко может попасть в созданную им самим ловушку.

Еще одним следствием мифического заговора стало ускорение введения американских санкций в отношении Беларуси. Вашингтон должен был их ввести 26 апреля. Однако уже 19 апреля Министерство финансов США приняло решение о введении санкций. В тот же день со специальным заявлением выступил госсекретарь США Энтони Блинкен. Что ускорило решение? Очевидно, заявление Лукашенко о том, что Байден дал указание о покушении на его жизнь. И это сняло все возможные колебания в администрации США.

Конец нейтралитета

Зримым последствием возросшей зависимости официального Минска от России стал отказ от политики нейтралитета в российско-украинском конфликте, которую официальный Минск пытался проводить после Крыма. В последние годы Беларусь играла роль миротворца, модератора, посредника в этом противостоянии, белорусская столица стала местом переговоров об урегулировании ситуации на Донбассе.

Но теперь Москва, воспользовавшись этой скандальной историей с якобы покушением, фактически провела политико-дипломатическую операцию, призванную принудить официальный Минск поменять свою позицию относительно российско-украинского конфликта. В заявлении ФСБ о заговоре упоминаются украинские националисты, которые, якобы, причастны к планам государственного переворота в Беларуси.

Александр Лукашенко был вынужден подыгрывать. 20 апреля во время встречи с депутатом Верховной Рады Евгением Шевченко он заявил, что в конфликте вокруг Донбасса виновато украинское руководство, оно зависимо от внешних сил, а Путин прав, он выступает с хорошими предложениями по выходу из кризиса.

Еще более интересный эпизод произошел во время переговоров Лукашенко и Путина 22 апреля в Москве. Традиционно в начале встречи проходят короткие протокольные съемки, в ходе которых политики в присутствии СМИ говорят банальные фразы о желании развивать двусторонние отношения. А журналисты никогда не задают вопросов. Обычно к журналистам лидеры выходят после переговоров, проводится небольшой брифинг.

В данном случае традиция была радикально нарушена. Российский журналист внезапно, вопреки всем правилам протокола, решил задать вопрос обоим руководителям. И те, как будто так и положено, начали отвечать. И, что удивительно, телеканал «Россия» все это дал в эфир. Такая изящная домашняя заготовка.

Вопросы касались отношений с Украиной. Конечно, это был спланированный кремлевский сценарий. Его цель состояла в том, чтобы заставить Лукашенко проявить солидарность с позицией Путина по Украине. А гостю деваться было некуда, ему просто не оставили выбора. Приехав в Москву ради получения очередных российских щедрот, оказавшись перед телекамерами, получив вопрос в лоб, он сказал то, что от него ожидали. Лукашенко поддержал предложение Путина о встрече Зеленского с лидерами «ДНР» и «ЛНР», жаловался президенту России на украинского президента («Зеленскому уже пора научиться конкретно дипломатично себя вести»). А потом заподозрил официальный Киев в намерении похоронить Минские соглашения.

Таким образом, вначале совместная операция КГБ и ФСБ против мифических заговорщиков резко обострила отношения между Беларусью и США. А затем под явным давлением Москвы Лукашенко был вынужден, по крайней мере на уровне риторики, отказаться от позиции нейтралитета в российско-украинском конфликте. Россия, пользуясь политической слабостью и уязвимостью Лукашенко, резко ограничивает возможности внешнеполитического маневра Беларуси.

Что касается других итогов переговоров Лукашенко и Путина, то о них ничего не известно. Судя по всему, стороны в очередной раз не договорились по ключевым вопросам двухсторонних отношений.

Антиконституционный декрет

24 апреля Александр Лукашенко раскрыл содержание декрета, который он анонсировал неделю назад. По его словам, в этом документе будет указано, что в случае его смерти функции президента должен выполнять Совет безопасности.

Первое, что бросается в глаза, — это абсолютно антиконституционный характер этого решения. Ведь в действующей Конституции четко прописано, что если президент не может выполнять свои обязанности, его функции переходят к премьер-министру. Все ясно и понятно.

Президентским декретом Конституцию поменять нельзя, это незаконно. Более того, хочу напомнить, что те разделы Основного Закона, которые регулируют деятельность органов государственного управления, могут быть приняты только путем всенародного референдума. И никак иначе.

Даже в странах с монархическим режимом действующий монарх не имеет права произвольно, по собственному желанию, решать, кто займет трон после его ухода. Есть закон о порядке престолонаследия.

Таким образом, планируемый декрет с таким содержанием является антиконституционной диверсией. Впервые с 1996 года Лукашенко так явно, открыто и очевидно собирается нарушить Конституцию. Поскольку в Совете безопасности доминируют руководители силовых структур, то фактически Лукашенко предлагает передать власть военным. Высшим органом государственной власти становится никем не избранная структура, не предусмотренная Конституцией.

Именно в таких экстраординарных условиях становится особенно очевидным, что в стране действует режим личной власти, персоналистский режим. Ответственные решения в отношении государственного устройства принимает один человек, исходя из своих личных интересов. Все остальные государственные учреждения — пустая декорация. Никто не может сказать Лукашенко, что он нарушает Конституцию. Конституционный суд, прокуратура и две палаты Национального собрания вряд ли каким-либо образом отреагируют на очевидную антиконституционную диверсию.

Но возникает естественный вопрос: с чего вдруг? Почему Лукашенко не захотел дождаться принятия новой Конституции (референдум назначен на начало 2022 года), чтобы прописать там эту новацию, а вносит изменения в систему государственного управления чрезвычайными методами?

Судя по всему, Лукашенко действительно поверил в этот мифический заговор, и переживает травматический синдром. Это говорит о том, в каком психологическом состоянии он находится, что даже какой-то карикатурный переворот толкает его на лихорадочные действия, отчаянные дергания за разные рычаги государственного управления, дабы удержать ситуацию под контролем. Человеком, находящимся в подобной атмосфере, легко манипулировать. Чем, судя по всему, и занимается КГБ.

Все это происходит в момент, когда вроде бы все утихло, главная опасность для режима миновала, протесты сведены к минимуму, власть контролирует ситуацию в стране, бояться нечего. Однако, как выясняется, сам Лукашенко так не считает. Он живет каждый день в ожидании покушения на свою власть. Только в таком состоянии можно придумывать подобные декреты. Этим решением Лукашенко показывает, что политический кризис в стране не преодолен, хотя государственные СМИ уже несколько месяцев заявляют, что мы победили. Победители так себя не ведут.

Казалось бы, если он не доверяет действующему премьер-министру (Роману Головченко), то надо назначить другого человека, которому доверяет. Но нет. Лукашенко больше надеется на коллективный орган (Совет безопасности), чем на конкретного человека. Ранее он неоднократно утверждал, что нельзя передать его преемнику столько полномочий, что необходимо распределить функции президента между другими ветвями власти. Здесь действует та же логика.

Но здесь возникает другая проблема. Своим планируемым декретом Лукашенко демонстрирует, что Конституция перестает действовать. А если так, то в ситуации, когда «завтра нет Лукашенко», велика вероятность, что политические процессы пойдут в неконтролируемом режиме и вне правового пространства. Почему Лукашенко думает, что решения в Совете безопасности будут приниматься путем голосования, а не силой? Если закона нет, то все позволено. Порвав с Конституцией, он открывает «ящик Пандоры», выпускает из бутылки опасного джинна.

Валерий Карбалевич, политолог