На каком основании проводятся закрытые суды?

Тенденция стала заметной

12 мая с.г. в Могилевском областном суде в закрытом режиме рассматривалось уголовное дело в отношении Павла Северинца, Дмитрия Козлова, Ирины Счасной, Евгения Афнагеля, Павла Юхневича, Максима Винярского и Андрея Войнича. На заседание суда не пустили даже родственников обвиняемых, а собравшихся возле здания суда журналистов и других лиц милиция разгоняла как участников несанкционированного мероприятия.

Приговоры «группе Северинца», несмотря на сомнительность предъявленного обвинения, оказались жестокими: 4 года колонии — Ирине Счасной, 5 лет колонии — Павлу Юхневичу, Максиму Винярскому и Дмитрию Козлову, 7 лет колонии — Павлу Северинцу, Евгению Афнагелю и Андрею Войничу.

Еще раньше, в феврале 2021 г., в Могилеве судили брестских блогеров Сергея Петрухина и Александра Кабанова. Они обвинялись по получившей широкое распространение в Беларуси статье 342 УК («Организация и подготовка действий, грубо нарушающих общественный порядок, либо активное участие в них»).

Суд над блогерами не был закрытым. Однако на него смогли попасть только три журналиста и два соратника обвиняемых. Остальные места заблаговременно заняли неизвестные бритоголовые люди. Примечательно и то, что для судебного процесса было выбрано помещение в подвале здания суда Октябрьского района Могилева. Там обычно ожидали своей участи обвиняемые, доставленные из местного СИЗО.

Петрухина и Кабанова признали виновными в подготовке действий, грубо нарушающих общественный порядок, а Петрухина — дополнительно в оскорблении судьи. Их приговорили их к трем годам колонии. Плюс придется еще выплатить компенсацию о возмещении морального вреда в размере 1500 рублей в адрес потерпевшего омоновца, а Петрухину — и штраф 10440 рублей (по решению брестского суда).

Дело «группы Тихановского» имеет особое значение по ряду причин. Во-первых, по нему проходят лица, которые, по мнению органов следствия, спровоцировали массовые протесты в Беларуси: активные политики и блогеры. На роль главного зачинщика «назначен» Сергей Тихановский.

Во-вторых, собранные материалы достигли рекордного для судебной практики объема. Они составляют 117 томов (примерно по 500 страниц в каждом). По элементарным расчетам, это дело должно рассматриваться не менее полугода. Однако в условиях закрытого режима суда оно может быть «проработано» и за пару недель.

В-третьих, процесс находится под пристальным вниманием не только беларусской, но и международной общественности. Хотя бы потому, что будут судить мужа Светланы Тихановской, которая получила мировую известность.

В-четвертых, обвинения, предъявленные участникам «группы Тихановского», вызывают сомнения в своей доказанности, несмотря на десятки томов уголовного дела. Поездки Тихановского по стране сами по себе не образуют состава преступления. Блогеры работали по своей инициативе, политики выступали от своего имени. Поэтому нет оснований «сбивать их в кучу» и назначать организатора.

В-пятых, в дополнение ко всему, Генеральная прокуратура выставила фигурантам дела общий иск на сумму свыше 3 миллионов рублей, и это при том, что указанные лица никому вреда не причинили.

Как видим, реальных причин для засекречивания судебного процесса по делу Тихановского и др. более чем достаточно. Однако при этом следует руководствоваться законом, который устанавливает основания для ограничения гласности в суде.

Когда допускается закрытый суд?

Согласно статье 23 УПК, судебное разбирательство уголовных дел во всех судах должно проводиться, по общему правилу, открыто и гласно. В порядке исключения допускается закрытое судебное заседание в следующих случаях: 1) в интересах охраны государственных секретов и иной охраняемой законом тайны; 2) по делам о преступлениях, совершенных лицами, не достигшими 16-летнего возраста; 3) по делам о половых преступлениях и другим делам в целях предотвращения разглашения сведений об интимных сторонах жизни участвующих в деле лиц либо сведений, унижающих их достоинство; 4) когда этого требуют интересы безопасности потерпевшего, свидетеля или иных участников уголовного процесса, а также членов их семей или близких родственников и других лиц, которых они обоснованно считают близкими.

Нам неизвестно, приводились ли прокурором-государственным обвинителем доводы в пользу закрытия процесса (например, в связи с обращением потерпевшей по делу Лидии Ермошиной). Тем не менее, в качестве «подходящего места» для суда его организаторы определили следственную тюрьму — СИЗО. Да еще усилили ее охрану, не позволяя никому, в том числе родственникам обвиняемых, приблизиться к месту этого суда.

По сути, обвиняемых, их родственников, журналистов и общественность незаконно лишили права на гласный (открытый) судебный процесс. Ничто не мешало провести суд в обычном режиме, в просторном зале, с доступом всех желающих, телевидения. Пусть бы прокуроры показали, какие доказательства собрали органы следствия в 117 томах.

Однако, видимо, такой гласности не хотели ни прокуроры, ни организаторы суда. Им нужно было в максимальной степени ограничить гласность процесса, поскольку лишь при таком условии можно как-то «прогнать» это фантомное дело через судебную процедуру и огласить нужный приговор.

Как изменить ситуацию к лучшему?

В целях преобразования судов необходимо провести судебную реформу. В новых условиях все судьи — и высших, и нижестоящих судов — должны избираться на должность органами представительной власти по рекомендации Всебелорусского совета судей.

Новыми судьями должны быть юристы с опытом работы, прошедшие собеседование на предмет годности к судебной работе и успешно сдавшие квалификационный экзамен. После этого они будут зачислены в Национальный реестр кандидатов на должности судей и могут заполнять образовавшиеся вакансии.

Основным звеном судебной системы станут окружные суды, что позволит унифицировать суды по численному составу, нагрузке, специализации и главное — вывести из подчинения местных органов власти.

Дополнительной гарантией независимости судов станет право обвиняемых требовать создания суда с участием присяжных заседателей. Правда, сфера применения такого суда на первоначальном этапе будет ограничена рассмотрением дел по обвинению в совершении тяжких и особо тяжких обвинений.

Применительно к уголовным делам, о которых шла речь в данной статье, обвиняемые могли бы потребовать суда с участием присяжных, которые решают вопросы факта (было ли совершено деяние, виновен ли обвиняемый в его совершении, заслуживает ли снисхождения). Можно предположить, что коллегия из 9 присяжных заседателей нашла бы в себе мужество объективно ответить на поставленные перед ними вопросы.

Такое новшество намечается на будущее время, когда изменится общественно-политическая ситуация в стране и утвердится законность и демократия. Новым судьям придется разбирать завалы из уголовных дел, оставленных их предшественниками, а также пересматривать дела с «липовыми обвинениями». Эти дела будут рассматриваться при открытых дверях и все желающие могут свободно посещать любые процессы.

Михаил Пастухов, доктор юридических наук, профессор