Ярослав Романчук: Образно говоря, замах был на рубль, а удар получился на копейку — гора опять родила мышь

— Одни не скрывают свое разочарование относительно санкций, другие говорят, что будет очень больно, власть хорохорится и собирается стать еще сильнее. А как считаешь ты?

— Если речь идет о каких-то конкретных компаниях, то некоторых, действительно, ничего приятного не ждет. Для того же МАЗа или БЕЛАЗа, например. Им придется вносить существенные коррективы в свои бизнес-модели. Особенно, если оные сориентированы на Европейский Союз. Потенциальный арест имущества или счетов вряд ли кому-то может понравиться.

Совсем другое дело — санкции секторальные. Когда впервые о них заговорили, я очень сильно засомневался в возможности появления таковых в принципе, на что слышал твердое про семь секторов, для которых появятся ОБЯЗАТЕЛЬНЫЕ ограничения. Дескать, в этом нет никаких сомнений. Как и в том, что произойдет неизбежный обвал беларусской экономики.

Суть секторальных санкций в идеале можно обозначить, как некое табу на целую сферу, отрасль.

Запретили, тебе, например, экспорт нефтепродуктов. Это значит, что нельзя экспортировать все произведенное в Беларуси. И точка.

Тоже самое и относительно калийных удобрений.

Когда развеялся шлейф восторженной оппозиционно-демократической эйфории и специалисты внимательно вчитались в суть ограничений, то оказалось, что эти санкции во многом представляют собой некое регуляторное решето. То есть, те же калийные удобрения поставлять в ЕС вроде нельзя, но далее следует очень много оговорок и разных товарных кодов, которые предписывают неуклонно выполнять текущие контракты. Другими словами, в течение года-полтора (если они не подсунут иных договоренностей) никаких изменений не произойдет.

Тоже самое по нефтепродуктам — что-то можно, а что-то нельзя.

Вместо того, чтобы твердо сказать насчет секторальных запретов, они превратили это во власть регуляторов и контролеров.

Если ты «креативно» подходишь ко внешней торговле, любые ограничения очень легко обойти. В Беларуси этому научились идеально, контрабандистов у нас очень много. Достаточно вспомнить растворители-разбавители. Такого рода режим для них наименьшее из всех возможных зол.

Пока будут выполняться текущее контракты, они придумают новые схемы, а через год-полтора начнут работать «по-новому». Очень сомневаюсь, что кто-то будет проверять обновленные коды…

Тем более, что контрабандисты есть не только у нас, но и в Европейском Союзе, других странах…

Образно говоря, замах был на рубль, а удар получился на копейку — гора опять родила мышь.

Напрасно кто думал, что введение секторальных санкций заставит Лукашенко через два-три месяца выпустить всех политзаключенных и пойти на переговоры. Этого не будет. В этом году никакого влияния нововведенных санкций никто не почувствует.

Что же касается тех, кто находился под санкциями раньше, то эти компании с ЕС почти не работают.

Отсюда и воинственная риторика, и угрозы показать очередную «кузькину мать».

Самым убедительным аргументом силы режима служит не словесная схоластика, а реальные цифры статистики торговли — за первые четыре месяца этого года (при существующем третьем пакете санкций) экспорт белорусских товаров в ЕС увеличился более чем в два раза.

Вдумайся — БОЛЕЕ ЧЕМ В ДВА РАЗА!

Сейчас произойдет тоже самое. Я не удивлюсь, если Лукашенко скажет, что в отличие от безголовых политиков, его торговля с «умными европейцами», несмотря на секторальные санкции продолжает расти.

У него появляется минимум два дополнительных аргумента.

Во-первых, он сильнее всех «санкционок».

Во-вторых, он дает заработать номенклатурно-силовому блоку на новом схематозе.

В итоге Лукашенко получит еще один стимул для мобилизации собственного электората. Дескать, «я вас спасу».

Это полная дискредитация самого понятия санкций. Лучше их не вводить вообще, чем вводить с «оговорками».

Особенно хочу подчеркнуть, что в сложившейся вокруг Беларуси ситуации существенно усилили свои переговорные позиции россияне, потому что именно они — кредиторы и инвесторы последней надежды. Естественно, российский бизнес будет использовать данный момент для того, чтобы упрочить свое положение на рынке беларусских товаров и услуг.

Что же касается запретов на импорт в Беларусь компонентов для производства табака, то это и вовсе детский сад. Как будто чего-то нельзя купить в других странах…

Если даже в Крыму обходят санкции, то в Беларуси не откажутся от производства сигарет и подавно.

— А хоть кому-то будет больно?

— Будет больно простым беларусам, то есть нам с тобой. Потому что мы будем жить в режиме более высокой инфляции и ограниченного ассортимента товаров, более жесткой борьбы против гражданского общества и политических оппонентов. Время «закатки в асфальт», к сожалению, не закончилось, а наоборот набирает интенсивные обороты.

Если кто-то считает, что введение санкций поставит Лукашенко на колени, они грубейшим образом ошиблись, потому что лоббисты его коммерческих интересов и те, кто понимает, как и что работает, наняли великолепных юристов, которые составили документы «нужным образом».

Конечно, падение ВВП в 2-3 процента — неприятная вещь и может даже болезненная, но это не то, что может заставить Лукашенко поменять свою позицию.

— А ликвидация аналитического центра «Стратегия», чьим структурным подразделением является возглавляемый тобой научно-исследовательский центр Мизеса — первое проявление «закатывания в асфальт»?

— Это простое совпадение. Процесс ликвидации, который инициировало беларусское государство, начался еще 20 лет назад. Вопрос о том, почему это случилось именно сейчас — к Верховному суду.

—В последнее время ты очень часто «наезжаешь» на Тихановскую…

— Ни в коем случае!

Я ее очень уважаю.

Просто люди, которые находятся вокруг, команда должны понимать, почему падает ее популярность.

— Но ведь там в большинстве твои однопартийцы?

— Да. Они, видимо, занимаются другими вещами.

С грустью еще раз констатирую, что проведение новых выборов и ведение санкций очень тяжело назвать некой экономической концепцией…

Александр Томкович, журналист, писатель