В ожидании сезона отстрела. Размышления о поправках в Кодекс о культуре

В чем фишка?

Некоторые чиновники «на местах» уже, небось, потирают руки: вот-вот их наконец-то развяжут.

Главная инновация в следующем: областные власти получат еще больше прав распоряжаться памятниками наследия, имеющими категорию «3», — и даже лишать их статуса историко-культурной ценности.

В том, что дай им волю — и многие этой возможностью скоро воспользуются, сомневаться не стоит.

Возможно, марсианин, пытающийся понять земные события с точки зрения логики, такие изменения сочтет вполне уместными. Третья категория – памятники местного значения. Значит, в их сохранении в первую очередь должны быть заинтересованы именно те, кто живет поблизости. Ну какое дело парижанину или даже минчанину до остатков панской усадьбы в глухой деревне? Таких усадеб в мире — пруд пруди.

Другое дело — сами жители. Они-то должны понимать, что когда усадьба вконец развалится, у них не останется вообще ничего интересного.

Понимать это, конечно, должны и муниципальные власти — по определению патриоты своей, как принято у нас говорить, «малой родины». Но в реальности все совсем по-другому.

Помнится, битый час спорил с двумя заместителями мэра одного крупного города. Я, залетный из столицы, доказывал им, что здешняя деревянная архитектура может стать региональным брендом — так, кстати, считают и все эксперты. А они, «тубыльцы», в ответ лишь скептически посмеивались: да ну, кому такие развалюхи нужны?

Теперь на месте этих самобытных домиков «з ліштвамі» — красивые современные панельки. Закон формально нарушен не был. В Государственном списке историко-культурного наследия «развалюхи» не значились — соответственно, делать с ними можно все, что душа пожелает. В этом и есть отличие никому не нужной развалюхи, которая внесена в список, от просто ненужной развалюхи.

Все ли было худо?

Еще не так давно эксклюзивным правом как присуждать статус историко-культурной ценности, так и его лишать был наделен «совет старейшин» — Рада при Министерстве культуры. Она состоит из титулованных архитекторов, искусствоведов и т. д. То есть волюнтаризм вчерашних активистов БРСМ исключался.

Не сказать, чтобы члены Рады особо лезли на рожон (многие ведь при должностях — им есть что терять), но свои позиции они держали. И когда по случаю очередных дожинок «на местах» принимали решение снести пару ледащих домишек (чиновники так и объясняли: «Штобы была красива!»), Рада вставала на их защиту. А спорить с этими умниками, которые ничего не смыслят в агрогламуре, было бесполезно.

И вот, сначала области наделили правом только присуждать статус историко-культурной ценности той самой третьей категории — это полномочие зафиксировано в Кодексе о культуре. Естественно, пользоваться им они не спешили — особенно в том случае, когда речь шла об объектах проблемных (а их, как вы понимаете, у нас большинство).

Логика простая: нет памятника — нет и проблемы. По крайней мере, де-юре. А де-факто он скоро и сам развалится. Или его можно «благоустроить».

Впрочем, ради справедливости стоит отметить, что были и исключения. Скажем, усадьбу Тюндевицких в Толочинском районе местные власти ничтоже сумняшеся приговорили к сносу. А вот областные, витебские, с подачи активистов и Министерства культуры взяли да и внесли в Госсписок ценностей — чем спасли от быстрой смерти. Но такие факты, когда «заброшка» попадает под охрану закона — это именно исключение.

Все станет куда проще?

И вот, скоро в пункте 6.1 статьи 84 Кодекса может появиться пара неприметных абзацев. Они дают право областным советам (читай местным властям), во-первых, решать, что научно-обоснованное восстановление ценности на месте ее нахождения невозможно. А во-вторых — лишать ценности статуса. Ну и плюс возможность изменения комплексных ценностей — что особо порадует инвесторов, жаждущих украсить исторические центры шедеврами современной архитектуры наподобие «дома Чижа».

Еще недавно им приходилось крутиться как уж на сковородке, чтобы протащить свои проекты. Скажем, был случай, когда откровенный новострой в старом городе пытались объяснить выполнением нереализованного замысла архитектора XIX века и даже не поленились найти в архиве какие-то рисунки. Да и то получили от Рады отлуп.

Скоро, как мне кажется, все будет намного проще. Да и закон уже не придется нарушать. Раньше, правда, это было чревато лишь легким испугом — ни за снос, ни за лишние этажи, ни на сайдинг на древних церквях никто серьезно не пострадал. А теперь и подавно.

Более того — именно местным властям дано право согласовывать проведение работ на объектах той самой третьей категории. Но для того, чтобы понимать пределы допустимого (какой можно цвет, какой материал и т. д.), надо быть неплохим специалистом в области реставрации. Притом, что чуть ли не каждый случай — индивидуальный.

Удастся ли найти таких профи в областных центрах, особенно учитывая этот изуверский эвфемизм «оптимизация»? И будет ли у них воля идти наперекор губернатору — с его пониманием слова «красива»?

Выход в централизации?

…В общем, дело даже не в поправках. Возможно, в ином ментальном климате — где региональный чиновник готов «пасть порвать» за каждый родной кирпичик — все вышеописанное бы неплохо работало. Но у нас — увы.

Вот поэтому знакомые мне эксперты в один голос выступают именно за централизацию охраны наследия. Уже не первый десяток лет бродит идея создания специальной госинспекции — злой, беспристрастной и никак не зависимой от местных властей. Но сверху эту идею, конечно, отфутболивают. Принципиальная инспекция не нужна никому.

Да, такой подход плохо соответствует модным ныне концепциям охраны наследия как творческой воли тех, кто этой «спадчынай» владеет. То есть локальных сообществ.

Возможно, когда-нибудь так все оно и будет. И подъездные двери района Новый Свет в Гродно (который, увы, тает на глазах) станут объектом наследия, как это недавно случилось в немецкой земле Мекленбург. Разумеется, по желанию жителей и самых местных что ни на есть властей. Избранных, а не вертикально назначенных.

Но будет это, к сожалению, очень нескоро. И, боюсь, только то, о чем вы сейчас подумали, проблемы все не решит.