«Чужая» война-2: живые и мертвые, с винтовками и без

(Продолжение. Часть 1)

И поскольку отсутствовали «партизаны» в привычном понимании этого явления, не было и карательных акций. Партизаны Первой мировой – это регулярные части российской армии, осуществлявшие диверсионные налеты в тыл врага. Так, в ноябре 1915 года под Пинском попал в плен генерал Фабариус, начальник штаба 82-й резервной дивизии — единственная немецкая генеральская потеря на беларусском участке фронта за всю войну (не выдержав позора, он совершил самоубийство). Русские высокопоставленные чины оказывались в плену гораздо чаще.

Что касается массового исхода жителей, оно во многом связано с упомянутой тактикой «выжженной земли»: необходимо было вывести рабочую силу с территории, находящейся под угрозой оккупации, и перебросить в тыл.

Немецкие солдаты и белорусские девушки, 1916

Российская пропаганда, чтобы побудить местных к отъезду, изображала кайзеровцев самыми черными цветами, приписывая им ужасные зверства. Вместе с тем, беженство не всегда было добровольным. Так, жителям  Сморгони дали три часа на сборы, чтобы покинуть город. В конечном счете из первоначальных 15 тысяч на руины вернулись не более 100 человек.

Как одно из наиболее пострадавших мест Сморгонь попала в государственный план мемориализации к 100-летию начала Первой мировой войны в 2014-м. Однако из-за недостатка средств строительство заморозили, и сейчас комплекс сам все больше напоминает руину.

Беженцы из Западной Беларуси, 1915

По разным оценкам, с территории современной Беларуси эвакуировали до 2 миллионов человек, в основном из наиболее густонаселенных западных регионов. После революции и гражданской войны более половины решили остаться в России. Последствия демографических потерь ощущаются до сих пор.

Мобилизация: сколько белорусов призвали в царскую армию?

По имеющимся данным, за время войны из беларусских губерний мобилизовали около 700 тысяч человек. Боевые потери определить сложно, поскольку в конце войны учет был формальным, многие документы не сохранились, а некоторые рекрутированные по разным причинам домой не вернулись.

Русские (и белорусские?) солдаты

Принято считать, что погиб или впоследствии умер от ран каждый десятый местный мужчина. И хотя мобилизация в России была тотальной, до системной мемориализации так и не дошло, часто ограничивались братскими могилами с одним крестом на всех — в отличие от Германской империи, где каждый погибший являлся национальным героем и его место захоронения тщательно документировалось.

На территории Беларуси сохранились множество монументов, обелисков и персональных захоронений немецких солдат и офицеров. Нередко среди них можно встретить и славянские имена — когда немцы хоронили на своих кладбищах русских солдат.

Монумент с орлом в Кобыльнике, 1917

За исключением единичных случаев, в современной России, вглубь которой активные действия Первой мировой не докатились, сохранилось только несколько организованных боевых кладбищ тех времен — в нынешней Калининградской области.

Необъяснимое отношение к памяти своих земляков и поныне. В сентябре 2018-го, накануне 100-летия окончания войны, в Поставах перезахоронили останки 160 российских солдат, найденные поисковиками 52-го специального батальона Министерства обороны. Здесь царская армия понесла самые большие потери в Нарочанской операции 1916-го — более 50 тысяч за несколько дней.

Немецкие солдаты возле теплицы

На церемонию тогда прибыли представители посольства Франции (замысел русского наступления заключался в том, чтобы сковать силы Германии на Восточном фронте и ослабить давление немцев на французский Верден), а диппредставительсво России не нашло никого для участия в поминальной службе по своим же соотечественникам.

Сосуществование: как жители относилось к воюющим сторонам?

Судя по фотографиям того времени, солдаты двух армий довольно мирно сосуществовали с местным населением. Первая мировая в этом смысле уникальна для белорусской истории. Если до того боевые действия прокатывались «транзитом», в этот раз фронт на 2,5 года «заморозился». Как итог, продолжалась адаптированная к войне «мирная жизнь»: и те, и другие сеяли и собирали урожай.

Немецкий порядок в Круплях, 1917

В архивах Владимира Богданова много снимков сельскохозяйственных работ, на которых немцы запечатлены вместе с аборигенами. Занимались хозяйством, общались с селянами, даже заводили отношения. Есть и фотографии российских солдат с белорусскими девушками, танцы, вечеринки и даже свадьбы. Частые персонажи — местные дети, с которыми играют и русские, и немцы.

При этом белорусские деревни, где стояли немцы, сильно изменились: здесь прокладывали тротуары, осушали дороги, проводили электричество. Житель Полесья рассказал исследователю об одном из ярчайший впечатлений своей бабушки от знакомства с «кинотеатром»: вечером немцы собрали детей перед натянутой простыней, и вдруг оттуда… поехал поезд. Все с визгом разбежались, точно как у братьев Люмьер.

Кинотеатр с афишами в деревне Данюшево

Очевидно, меняла деревенскую жизнь и русская армия, однако делать объективные выводы по этому поводу сложно — оригинальных фотографий тех преобразований практически не сохранилось. Да и технические возможности, в отличие от германцев, были сильно скромнее.

Захоронения: есть ли разница в подходах к увековечиванию памяти?

На войне, как известно, без потерь не обходится.

Немцы обустраивали захоронения как капитальные: в течение 1916–1918 годов сооружали мемориалы, возводили каменные памятники, ставили ограды. Как правило, каждого воина хоронили в индивидуальной могиле, «братские» — лишь в редких случаях.

«Смешанное» кладбище в Глинно

Мало того, тогда распространенной практикой было хоронить по соседству павших солдат противника, ставя им кресты и каменные знаки. И немцы, и русские привозили на свои кладбища «чужих» солдат, погибших в бою, умерших в госпиталях или в плену. Хоть и враги, но без ненависти, в полную силу проявившейся во время Второй мировой войны.

В Русской армии в первые годы также имела место организация кладбищ, учет убитых и раненых. Однако со временем обычным явлением стали «массовые» могилы, а камень не использовался практическим никогда. В итоге за десятилетия последовавшего беспамятства места большинства захоронений исчезли под бурьяном.

Немецкое кладбище в Десятниках, 1917

На рубеже 1920-1930-х под эгидой Красного Креста прошла международная акция по благоустройству кладбищ. Это коснулось и Западной Беларуси, которая уже находилась под Польшей. Деревянные кресты заменили бетонными надгробиями, новые надписи часто были уже на польском. В основном средства выделяли для работ на немецких или смешанных захоронениях, однако были и исключения – поляки обустроили «чисто русские» кладбища в Браславе, Снове, Погорельцах.

СССР в гуманитарной акции участия не принимал — для советского руководства Первая мировая война осталась «чужой». После присоединения западных земель к БССР в 1939 году работы на военных кладбищах также не велись. И если оборудованные немецкие могилы как-то выстояли (хотя нередко типовые «польские» бетонные плиты использовали как стройматериал для фундаментов ферм), большая часть русских захоронений исчезла: кладбища отдавали под участки для застройки, оттуда брали землю для подсыпки дорог и т.д.

Борис Цитович и Владимир Богданов

Только недавно ситуация стала меняться, да и то в основном благодаря инициативе отдельных людей, краеведов, энтузиастов. Один из них – недавно покинувший этот мир художник Борис Цитович.

Создатель единственного в стране музея Первой мировой войны в деревне Забродье под Вилейкой за счет собственного энтузиазма вернул память о сотнях солдатах русской армии, появились памятники и мемориальные знаки. Постепенно он собрал вокруг себя единомышленников, которые сегодня занимаются такой деятельностью по всей стране. Среди них и Владимир Богданов.

(Продолжение — Часть 3)