В сетях у нас все как с цепи сорвавшись обсуждают высказывание, свалившееся с языка одного очень уставшего президента. Не думаю, что это стоящее занятие. Данный президент в последний месяц спит явно куда меньше положенных семи часов в сутки, и вполне может сказануть чего-то не совсем того.
Изображение: Депозитфото
А вот днем ранее еще один президент произнес спич, который еще до его начала окрестили программным и эпохальным. Там импровизации уже не было и в помине, да и спать тому президенту, похоже, никто не мешает. Ту вдохновенную речь у нас обсуждают куда меньше. Что объяснимо. За эти года полтора мы уже слышали массу пафосных заверений из уст солидных западных политиков. Ничего нового.
Впрочем, спич Байдена кто-то (думаю, не белорус) уже сравнил с речью Черчилля после вступления Британии во Вторую мировую войну. Но есть одна разница.
После того, как Третий Рейх напал на Советский Союз, главный враг большевизма распорядился направить туда по ленд-лизу чуть ли все наличные английские танки, в том числе и б/у. Разработанная для боев в пустыне «Матильда» (а зачем еще танки островной колониальной империи?) в среднерусские морозы проявила себя неважно. Но какую-то роль в исходе битвы за Москву эта помощь, конечно, сыграла.
А вот сегодня про такие джентльменские поступки пока не слышно. Зато в сплошную череду красивых слов и пафосных символических жестов нет-нет да и врываются конкретные диссонансные решения. То одна европейская страна не желает поставлять комплексы ПВО С-300 (старые советские: о поставке чего-то поновее и речи не идет), пока не выторгует себе лучшую замену. То вторая страна не хочет отказываться от российских энергоресурсов – потому что невыгодно.
Мало сопряженная с реальностью риторика вызывает у нас даже некоторое удивление. Ведь, казалось бы, на прагматичном Западе должны понимать, что такое перформативность высказывания: если попросту, «пацан сказал – пацан сделал». Но пока действия явно непропорциональны словам.
Нерешительность в действиях подогревает щенячий восторг пропаганды: вот, дескать, НАТО нас боится! Хотя даже чисто арифметическое сравнение военных расходов показывает, что говорить о каком-либо балансе сил (как это было в годы Холодной войны) сегодня вряд ли приходится. Про то, куда эти деньги в России расходуются, лучше вообще умолчать.
Но тем не менее – действительно побаиваются. Вернее, не хотят связываться.
Как-то в 90-ые был такой случай. Возвращаясь из бара, мы с приятелем стали объектом внимания небольшой ватаги юных гопников. Тогда такие персонажи встречались на каждом углу. Друг мой – солидного вида, крепкой комплекции, занимался боксом, толстовством не увлекается… И надо было видеть, как он выслушивает оскорбления каких-то щуплых пэтэушников, которые ниже его на две головы.
Когда дело решилось мирно, я задал другу вполне закономерный вопрос. «Понимаешь, – ответил он, – если завтра они придут с раскуроченными мордами в свою хобзу, это для них в порядке вещей. А вот если я в свой банк с фингалом явлюсь (а в драке ведь все получают) – будут вопросы».
И такая позиция вполне логична. Это позиция нормальных людей. Тех, кто думает не об имперских геополитических амбициях и чьих-то разбитых носах, а о том, какой формы и цвета будут перила на крыльце его коттеджа.
Именно такие люди и вершат политику в демократических странах. Они – избиратели. А избранные призваны помогать воплотить их жизненные устремления.
Речь того же Байдена, которая прозвучала в день начала войны, содержала солидный пассаж, обращенный именно к американскому народу. Президент заверил, что ухудшение экономического положения (в связи с санкциями) очень-очень его заботит. Тому народу, чье положение ухудшается несоизмеримо больше, был адресован совсем другой посыл – в стиле «денег нет, но вы держитесь».
Риторика того президента, страна которого от санкций страдает куда больше, чем США, разумеется, была совсем иной.
В авторитарных и тоталитарных странах, как мы знаем, все вообще по-другому. Там и коттеджи-то могут позволить себе лишь очень немногие.
В последнем фильме Ларса фон Триера «Дом, который построил Джек» полно аллегорий и метафизических смыслов (впрочем, довольно затуманенных). Но можно найти там и кое-что другое – вполне достоверную, как мне кажется, психологическую реконструкцию отношений маньяка и человека, которого мы бы назвали нормальным. То есть, его жертвы.
Таких персонажей целая галерея. Вот, к примеру, пожилая женщина, которая не прочь получить добавку к пенсии, и поэтому впускает в свой дом незнакомца – хотя он явно вызывает подозрения. Вот женщина молодая, которая хочет отношений и секса, и до последнего отказывается верить, что ее партнер – психопат. Вот полицейские, которые ждут конца смены, будучи твердо уверенными, что ничего страшного не произойдет – даже вопреки очевидному… Все это так нам знакомо и – так по-человечески.
И вот Джек, который никакого дома, кстати, так и не построил. Он был архитектором, у него был участок и все возможности… Но с уютным воплощением своей творческой мысли в материале что-то постоянно шло не так.
Когда ты смотришь на окраины Архангельска, или Воркуты, или… да практически любого города этой страны, аналогии напрашиваются сами собой.
И тогда Джек начал врываться в жизнь других людей – нормальных. В этой схватке победитель предопределен. Не потому, что Джек умнее или сильнее – вовсе нет.
А потому, что нормальный человек априори воевать не хочет. Это несвойственно его природе. Ему куда ближе доверительный разговор. Нормальный человек вообще склонен доверять собеседнику. А если возникнут проблемы, решать их с помощью диалога.
Нормальные люди меряют по себе. Вот если бы мне сказали: «Ай-яй-яй, что же ты творишь, супостат? Да мы дружить с тобой больше не будем», я бы очень расстроился и задумался над своим поведением. Но Джек, конечно, не склонен выслушивать критику.
Думаю, именно таким образом и можно формулировать сам идейный фундамент этой войны. Иной понятийный аппарат (десоветизация, деколонизация, даже конфликт цивилизаций и т.д.) объясняет ее суть куда менее точно.
И надо понимать, что выход из зоны нормальности – это всегда весьма травматично. Я бы, например, и сам не ударил гопника – даже если бы он того заслужил. Я вообще не дрался ни с кем с тех самых девяностых – а если бы, упаси Боже, снова пришлось, не получил бы никакого удовольствия.
И да – перила в своем коттедже я как раз недавно красил…
Но порой, однако, драться приходится, и все понимают, что это как раз тот случай. На кону – сами принципы нормальности. Если тупая сила победит, это станет заразительным примером. И тогда… Ну да не будем пророчить, и так беды хватает.
Без сомнения, все это понимают. Но… так не хочется выходить за пределы своей нормальности! Со неизбежными за то издержками.
Эту мучительную дилемму и призваны решить многочисленные символические жесты. Убедительные речи. Митинги. Желто-синий маппинг. Флэшмобы. И никто же не скажет потом, что мы ничего не делали…
Нам, белорусам, к этому не привыкать. Мы давно поняли, что организовать с десяток художественных выставок и сотню интеллектуальных симпозиумов куда проще и дешевле, чем принять конкретные решения, которые тебе не выгодны.
Но тут сама ситуация настолько явно вышла за черту символичности, что, возможно, одними выставками и симпозиумами дело все же не обойдется.
Список Всемирного наследия UNESCO в последнее время пополняется неохотно (особенно если речь идет о материальных…
«Начальство делает вид, что нам платит, мы делаем вид, что работаем» — таков был ответ…
«Мы абсолютно не прячем то, что мы кого-то будем поддерживать. Это естественно. Если бы мы…
Наша национальная особенность согласования частных и коллективных (далее, государственных) интересов заключается в том, что при…
В прошлом году получили от экспорта продовольствия 8,3 миллиарда долларов, а для обеспечения этого показателя…
Суть рыночной экономики — в реализации личных интересов граждан, побочным результатом чего является рост общественного…