«Я учил марксизм-ленинизм. Дедушка Ленин говорил: власть нельзя держать растопыренными руками»…

Жизнь полна парадоксов. Автору настоящего опуса неизвестно ни одного случая демонтажа памятников Ленину в Беларуси. Означает ли это, что для русских со знаком качества вождь мирового пролетариата и сегодня «живее всех живых»?

Неоднозначный вопрос. Если судить по количеству публикаций на главном сайте страны (president.gov.by), в которых упоминается имя основателя советского государства, то в актуальность ленинского наследства поверить сложно.

Таких публикаций поисковик насчитал всего 12. В мифологии, согласно Википедии, число 12 является символом завершенности. Но это не наш случай, т.к. публикация от 5 мая 2018 г. к нашему Ленину отношения не имеет. Своему появлению она обязана президенту Республики Эквадор Ленину Вольтеру Морено Гарсесу.

В сухом остатке остается 11 публикаций. В трех для пояснения текущей политики используется заголовок статьи вождя «От какого наследства мы отказываемся» (1897) в качестве фразеологизма (устойчивого оборота речи) и не более того.

И только в тексте доклада на VI Всебелорусском народном собрании содержится фрагмент, в котором просматривается связь между тем, кто живее всех живых, и тем, кто при решении судьбоносных вопросов неизменно идет от жизни: «Я учил марксизм-ленинизм. Дедушка Ленин говорил: власть нельзя держать растопыренными руками. Власть — это не игрушка, это не тряпка, как это было после распада Советского Союза. Стоило Горбачеву пошевелиться — и мы бы сохранили страну. Но во главе страны вы знаете, кто был».

Спору нет, в вопросах удержания власти Ленин был, есть и еще долго будет оставаться одним из самых авторитетных специалистов. Тем не менее скромное количество статей с упоминанием вождя нуждается в осмыслении.

Наследие наследию — рознь. Что-то усваивается и тиражируется, а по отношению к чему-то политическому классу приходится вести себя подобно трем обезьянкам, не желающим видеть, слышать и обсуждать реальность.

Гениальное определение

Ленин не просто верил, но и в своей практической деятельности опирался на «живое творчество масс». Это творчество обеспечило ему победу не только в Октябре, но и в гражданской войне.

Вслед за древнегреческим мудрецом Архимедом вождь мирового пролетариата смог не только повторить: «Дайте мне точку опоры, и я поверну Землю», но и от слов перейти к делу.

Используя партию профессиональных революционеров (субъективный фактор) в качестве рычага, а живое творчество масс (объективный фактор) в качестве точки опоры, он повернул шестую часть суши.

Революции, независимо от того, заканчивается она победой или поражением, предшествует революционная ситуация, что в рамках современных знаний означает переход общества из состояния политической апатии в состояние политического возбуждения. Процесс этот объективный, следовательно, от усилий вождей или их разнообразных суррогатов (кукловодов, например) независящий.

Придя к власти, опираясь на «живое творчество масс», Ленин и его ученики быстро осознали разрушительную силу этого творчества в условиях отсутствия всепроникающего учета и контроля.

Одной из целей плана ГОЭЛРО (Государственная комиссия по электрификации России), принятого в разгар гражданской войны в декабре 1920 г., стало формирование «единства общегосударственного, отраслевого и регионального начал». Электрификация подходила для этой цели как нельзя лучше, т.к. позволяла через контроль за производством электроэнергии контролировать экономику в целом.

«Коммунизм есть Советская власть плюс электрификация всей страны». Гениальное определение. К сожалению, далеко не все понимают его истинный смысл.

Похерить, т.е. зачеркнуть крестом

Сталинской коллективизации, унесшей миллионы жизней, и последовавшей за ней индустриализации «живое творчество масс» было противопоказано. На смену «живому» творчеству пришел его суррогат, в виде мобилизации сверху.

«Мобилизационная экономика, согласно общепринятому определению — это экономика, ресурсы которой сосредоточены в центральной власти и используются для достижения определенной цели либо противодействия угрозам. Такая экономика предполагает усиление государственного вмешательства, разработку плана или программы достижения цели, реализацию мегапроектов, руководство деятельностью предприятий независимо от формы их собственности (дирижизм)», — поясняет российский социолог Сергей Белановский.

Разработка планов и программ требует тишины, а не революционного бурления на площадях. Вот почему окопавшимся на вершине властной «вертикали» наследникам советского прошлого глубоко чужды взгляды Маркса-Ленина на революцию как на локомотив истории.

Свой отказ от одной из системообразующих идей бородатых классиков наследники объясняют исчерпанием лимита революций в XXI веке, не поясняя при этом, кем и когда этот лимит был установлен. А напрасно. В год Исторической памяти не следует сжигать мосты между не столь отдаленным прошлым, которое символизируют многочисленные памятники вождю, и утратившим стабильность настоящим.

Воспользоваться опытом, описанном в романе Джорджа Оруэлла «1984», и окончательно похерить (зачеркнуть крестом) слово «революция» пока не получается. Но творческая мысль, подобно струйке воды, не может не найти своей дырочки.

Эту дырочку пытаются проделать с помощью прилагательного «цветной», превращая с его помощью классические революции в «цветные».

Принципиальные отличия между ними поясню с помощью Александра Тищенко, белорусского эксперта по национальной безопасности: «цветные революции» — это акты гибридной войны. Они приходят извне, а контролируются и управляются внешними центрами. Это та же экспансия, только прикрытая политическим маркетингом «демократии и свободы».

Вот такие пироги с котятами. В Государстве для народа при отсутствии внутренних причин для недовольства народу положено безмолвствовать. А если кто и возмущается, то это жертвы влияния внешних центров.