Неадекватность власти как шанс на перемены

Что было бы, не будь 24 февраля, сегодня можно только гадать. Но одно ясно: инициаторы «спецоперации» посеяли ветер, и в том, что им придется пожинать бурю, сомневаться не приходится.

Как и при анализе любых макропроцессов, бессмысленно ставить вопрос: «Зачем они это сделали?» Правильно сформулированный вопрос следует начинать с вопросительного слова «почему».

Это только кажется, что тараканы в головах «национальных лидеров» способны оказывать заметное влияние на ход истории. Вспомним знаменитое «Берите столько суверенитета, сколько сможете проглотить». Кому как не Ельцину было не знать о несовместимости российского самодержавия с региональной самостоятельностью. Но в августе 1990 г. центральная власть «буквально валялась в грязи», что и вынудило царя Бориса искать поддержку у региональных элит.

С аналогичной проблемой в 1917 г. столкнулся и самый человечный человек, организатор первых в мире концлагерей для классово чуждых ему членов общества. «[Ленину]досталась вовсе не единая и неделимая Россия, которую он вдруг — во имя каких-то своих абстрактных идеалов — распотрошил на части. Нет, вождю пролетарской революции пришлось иметь дело с расползающимся по швам лоскутным одеялом», — поясняет российский политолог Аббас Галлямов.

Эту азбучную истину не в состоянии понять подполковник КГБ Путин, постоянно ставящий в вину Ильичу то, что тот создал СССР в виде национальной федерации, по швам которой Союз нерушимый в конце концов и развалился.

Эффект разрушения манипулятора

Данный опус пишется ровно через два месяца после начала «спецоперации». План «А» реализовать не удалось. Этот для кого-то печальный, а для какого-то, напротив, радостный факт стал очевиден уже к концу первой недели войны в Украине.

В том, что Акела промахнулся, сомневаться не приходится. Но промахнулся он не в одиночку, а вместе с Генеральным штабом Министерства обороны, Службой внешней разведки, 5-м управлением российской разведки ФСБ, Министерством иностранных дел и несчетным количеством аналитических центров.

Столь массовый промах нуждается в пояснении, точнее, в пояснениях. Но отдавая себе отчет в невозможности объять необъятное, я вынужден упростить проблему до предела, не забывая при этом, что простота хуже воровства.

Причина, лежащая на поверхности, — неадекватность, охватившая властную «вертикаль» снизу доверху. Успех заметания политической конкуренции под коврик в прихожей Кремля, достигнутый в течение двух первых путинских сроков, оборачивается на наших глазах поражением в противостоянии с реальными противниками — готовностью граждан Украины отстаивать свою независимость и помощью со стороны консолидированного Запада.

Отсутствие внутренней конкуренции на просторах Союзного государства позволило буйно расцвести «эффекту разрушения манипулятора». Его суть в том, что нельзя манипулировать другими людьми без разрушительных последствий для самого манипулятора. И если пропаганда транслирует в массы страх и ненависть, то первыми жертвами страха становятся сами пропагандисты.

О видах зла

Отказав Закону в праве исполнять роль универсального социального клея, Кремль и его обслуга были вынуждены опереться на аналог Веймарского синдрома, сформировавшийся в ядре бывшей советской Империи после ее краха.

О том, как этот синдром зарождался в Германии, подробно описано в автобиографической книге немецкого журналиста Себастиана Хафнера «История одного немца. Воспоминания 1914-1933 гг.».

На протяжении четырех лет Первой мировой войны юный Хафнер каждый день ходил к полицейскому участку, где на черной доске вывешивали сообщения об очередных «маленьких победах» на фронте, которым предстояло сложиться в «окончательную великую победу».

Далее цитаты: «Я ожидал этой окончательной победы с нетерпением и некоторым замиранием сердца, ведь она, так или иначе, была неизбежна. Неясно было лишь, что интересного останется у нас в жизни после нее».

Германия капитулировала 11 ноября 1918 г., но «9 и 10 ноября еще вывешивали сообщения с фронта все в том же привычном стиле: «Отбита очередная попытка контрнаступления противника» и «После самоотверженных оборонительных боев наши войска отступили на заранее подготовленные позиции».

11 ноября на черной доске уже ничего не висело. «Доска встретила меня безнадежной пустотой и чернотой, и я с ужасом представил себе, что будет, если мне всю оставшуюся жизнь придется вместо каждодневной подпитки новостями с фронта, которую я привык получать годами, день за днем видеть только пустую черную доску».

«С чем сравнить мои тогдашние ощущения? Ощущения одиннадцатилетнего мальчика, у которого раз и навсегда отняли мир его фантазий? Сколько ни думаю с тех пор и ни вспоминаю, не могу найти эквивалент такому потрясению».

Информационный пузырь лопнул. Внезапно обнажившаяся реальность требовала объяснения, и оно было дано с помощью очередного информационного пузыря, вошедшего в историю в виде легенды о Dolchstoßlegende (удар ножом в спину), согласно которой германская армия вышла непобежденной с полей сражений, но получила «удар в спину» от оппозиционных «безродных» штатских на родине.

***

Войны заканчиваются, и тем они отличаются от пропаганды. Но из любого бедствия необходимо извлекать уроки. Закончится и война в Украине, будем надеяться победой наших южных, а не восточных соседей. Второй вариант почти со стопроцентной вероятностью породит аналог Dolchstoßlegende.

«Благоухающее зло, — поясняет политолог Владимир Пастухов, — более опасно зла, распространяющего отвратительный запах. Оно создает иллюзию возможности частных решений там, где могут быть только общие решения. <…> Война — это в некотором роде кампания по выявлению деструктивных элементов русской истории».

Разбираться с русской историей предстоит русским. У белорусов своя история, в которой за последние десятилетия накопилась немало благоухающего зла. Хочется верить, что война лишит зло отечественного разлива столь приятного для многих благоухания, и это откроет возможность не для частных, а для общих решений, направленных на кардинальные изменения Белорусской модели.