Встреча в Сочи: когда политики берутся за экономику – это обычно волюнтаризм

«Экономика в России и вообще у нас в союзе не просто укрепляется, а неожиданно интенсивно укрепляется. Возьмите инфляцию, возьмите безработицу. Она оказалась меньше. Падает уровень безработицы. Это хорошо. Ну, и рубль укрепляется бешеными темпами», – заявил Лукашенко.

Он отметил, что правительства Беларуси и России по поручению глав государств определили основные направления в сфере импортозамещения и даже посчитали в первом приближении, во что это обойдется.

«Деньги совсем небольшие. Я не хочу публично сейчас называть, потому что они примерные. Ну, совсем смешные деньги. Но мы выйдем по основным моментам, где у нас не хватает комплектующих и прочего на хорошее импортозамещение. Я уже не говорю по линии безопасности. Мы уже хорошо работаем в сфере безопасности по производству того, что нужно нашей совместной армии, которая здесь действует», – добавил беларусский руководитель.

Александр Лукашенко уверен, что Беларусь и Россия успешно решат возникающие проблемы в сфере безопасности:
«В безопасности Вы правы, я Вас поддерживаю. Здесь у нас проблем немало. Но их будем решать. Мы ничего не боимся. Как в былые времена говорили, наше дело правое и рано или поздно мы все равно победим».

Никакой конкретики на сочинской встрече не прозвучало. Спросили экспертов, о чем это свидетельствует.

Вадим Можейко: Сейчас у Лукашенко больше стимулов не вступать в войну, чем вступать

Аналитик BISS Вадим Можейко считает очередную встречу Лукашенко с Путиным рутинной, не вызывающей особого интереса; гораздо занимательнее выглядело бы отсутствие встреч длительное время.

– Когда хочется похвастаться позитивными результатами, но сложно назвать конкретные цифры, тогда прибегают к такому приему: говорят, как все будет хорошо. Единственная условная конкретика прозвучала по поводу укрепления российского рубля, но, учитывая систему курсообразования в России, это сложно назвать заслугой Лукашенко и Путина.

Очевидно другое: война, затеянная Путиным, идет явно не по плану. И двум руководителям есть что обсудить.

– Что нам стоит ждать после Сочи?

– Не жду никаких прорывных решений. Некоторые говорят, что едва ли не завтра последует поглощение Беларуси, или же вступление беларусской армии в войну. Но лично я считаю свидания Лукашенко и Путина рутинными встречами двух руководителей дочерней кампании. Да, беседуют, рабочих вопросов действительно много, им есть что обсудить: и войну в Украине, и состояние экономики, и последние миротворческие инициативы Лукашенко, озвученные в письме генеральному секретарю ООН Антониу Гуттеришу.

Удивительным стало бы другое: не встречайся эти двое в течение полугода – вот это действительно новость…

– Главная продекларированная тема переговоров – импортозамещение. Имеются ли у стран серьезные ресурсы на такую спецоперацию?

– Я вообще скептически отношусь, когда на политическом уровне принимаются экономические решения. Единственное, что тогда можно ожидать, это принятие волюнтаристского решения, как в свое время сделал руководитель Венесуэлы Уго Чавес: решение приняли – торговля шла, как только Чавеса не стало – торговля тут же свернулась.

Так и тут: Лукашенко видит сложную экономическую ситуацию в стране и заинтересован в том, чтобы беларусские кампании могли просочиться на российский рынок, или заняли хотя бы часть его.

– До сих пор эксперты на полном серьезе обсуждают, что Путин будет дожимать Лукашенко с целью ввести беларусскую армию в Украину. Вы разделяете такую точку зрения?

– После 24 февраля исключать ничего нельзя. Но лично я не вижу серьезных предпосылок для участия беларусов в непосредственных боевых действиях: если с самого начала не вступили в войну, то сейчас такие риски отдаляются. Вместе выигрывать всегда интереснее, чем проигрывать.

Думаю, беларусская армия будет напрягать Украину, оттягивать украинские войска, которые могли бы сражаться за Донбасс, на себя. Мне кажется, сейчас главная задача Беларуси состоит именно в этом.

– Кстати, о последней миротворческой инициативе Лукашенко. Он реально рассчитывает вернуть себе лавры миротворца после 24 февраля?

– Мне кажется, у Лукашенко нет никаких причин не написать генсеку ООН.

Его письмо следует рассматривать как декларацию намерений: отмежеваться от российской агрессии в Украине и проговорить свою миротворческую позицию. Здесь, мне кажется, свою роль сыграла вера в то, что через личное письмо можно добиться бОльших результатов, чем по дипломатическим каналам. Ну и, конечно же, это письмо станет хорошей почвой для беларусской пропаганды.

Но в результате толка выйдет никак не больше, чем от письма Макея. Просто тему глобальной продовольственной безопасности затронул именно Гуттериш, а Минск воспользовался шансом (реальным или воображаемым), чтобы одним выстрелом решить сразу две внешнеэкономические проблемы. Лукашенко заинтересован подогреть такую заинтересованность.

– Найдет ли отклик в международном сообществе предложение генсека ООН приостановить действие американских санкций в отношении Беларуси ан полгода взамен на транзит украинского зерна через Беларусь?

– На самом деле, в какой-то степени такой сценарий вполне реалистичен. В условиях глобальных кризисов мир выбирает из двух зол наименьшее. Например, Германия договорилась с Катаром о покупке природного газа, хотя Катар и не назовешь супердемократической страной. Мир готов идти на различные компромиссы, чтобы решать глобальные проблемы, выбирая наименьшее из зол.

Режим очень радуется подвернувшемуся шансу, его противники очень огорчены. Но совсем необязательно, что такой сценарий может воплотиться в жизнь. В первую очередь, надо смотреть, на что может согласиться сама Украина: на фоне военных успехов она может проявлять строптивость. Мы помним, как Киев отказался принимать президента Германии, хотевшего посетить Украину, из-за его взглядов.

Так что беларусский маршрут вовсе не является неизбежностью.

Лев Марголин: Денежный вопрос всегда присутствует

Экономист Лев Марголин считает, что на уровне руководителей государств конкретики вообще не может быть:

– Конкретика появляется тогда, когда сначала работают экспертные группы, затем проходят переговоры правительств, а главы государств только одобряют намеченные решения. Уровень руководителей государств с самого начала вообще не предполагает никакой конкретики, в лучшем случае могут быть намечены пути решения проблемы, как говорят, сверка часов.

Экономист полагает, что у каждой стороны свои интересы:

– На всех встречах Лукашенко и Путина в той или иной форме поднимается денежный вопрос. И хотя Россия уже сделала некоторые шаги навстречу – перешла на расчеты в российских рублях по оплате энергоресурсов, отсрочила выплаты по кредитам, – судя по всему, проблемы остаются. Российские рубли тоже ведь надо где-то брать, а в условиях снижения экспорта приток валюты в Беларусь снизился.

Что интересовало Путина? Еще пару месяцев назад я бы сказал, что он настаивает на прямом участии Лукашенко в войне в Украине. Но сейчас, похоже, речь идет о совместном преодолении санкционных и экономических проблем.

Я бы сказал так: Лукашенко и Путин встретились, чтобы показать: мы друзья, мы решаем проблемы вместе, и мы никого не боимся.