1/9 часть суши дождалась своего Робинзона Крузо

В год с несчастливым порядковым номером (2013) с самой высокой трибуны страны прозвучали золотые слова: «Наш выбор, кстати, невелик. Мы можем или приспособиться к бурным переменам, или остаться на обочине истории. Иного не дано».

Были перечислены и три главных требования для обеспечения приспособляемости: скорость, гибкость и творчество.

С воплощением в жизнь ни первого, ни второго, ни третьего требования на просторах Союзного государства проблем не возникло, особенно со скоростью после 24 февраля. Вот и приходится каждый вечер перед сном задавать себе вопрос, ответ на который искал Ленский накануне дуэли: «Что день грядущий мне готовит?»

Но выбора нет. «Надо меняться самим и приспосабливаться к стремительному, скоростному миру. Если мы этого не сделаем, то проиграем повсюду — и в экономике, и в технологиях, и в информации».

Но как не оказаться среди проигравших? Есть универсальный способ. С ним знаком каждый, кому в школьные годы довелось изучать басню «Лиса и виноград». Не исключено, что под ее влиянием спецпредставитель президента России Дмитрий Песков (не путать с пресс-секретарем) и назвал в качестве наиболее вероятного сценария развития «островизацию».

Собственный «остров» — это территория, на которой «мы главные, мы взрослые, мы принимаем решения, мы за них отвечаем». На ближайшие десять лет работы хватит всем. Начинать, однако, следует не с технологий, а со смены уровня представлений, с когнитивного уровня. «Когнитивный суверенитет — это когда вам в голову не могут положить чужой смысл и у вас достаточно собственных аналитических способностей, чтобы отделять то, что вам действительно нужно, от того, что вам навязано чужими».

Не все, что блестит — золото. Поэтому не стоит удивляться, что «лучшие практики очень часто оказываются токсичными». Одно дело — экономика, технологии, и совсем другое — политические практики. Например, выборы с заранее непредсказуемым результатом. Отсутствие в последние 20 лет когнитивного суверенитета, стоило России «невероятного объема ресурсов».

Признаюсь, о фразеологизм «когнитивный суверенитет» спотыкаться ранее мне не приходилась. Но это форма. Что качается содержания, то как тут в очередной раз не привести цитату из доклада на итоговом пленарном заседании, посвященном «Беларуской модели»: «Все, что сегодня мы имеем в экономике, в социальной и других сферах, результат того, что мы все эти годы шли своим путем, мы жили своим умом. Мы не слушали «докторов» из Международного валютного фонда, прописывающих лекарства, которые опаснее самой болезни». На календаре был март 2002 г.

А имеем мы немало. Нам есть, чем гордиться. Среднегодовые темпы роста в «десятые» составили 0,9% против мировых в 3,5%. В «двадцатые», судя по первой реакции на «спецоперацию», экономика уйдет в минус.

Вот такая «картина мира»

9 июня 1672 г. родился Петр I, тот самый, который прорубил «окно в Европу». Как раз к его 350-летнему юбилею Кремль и огласил курс на «островизацию».

Свою лепту в теоретическое обоснование построения «Таинственного острова» (или «Острова сокровищ», как кому больше нравиться) на 1/9 части суши внес и Владимир Путин во время встречи с молодыми предпринимателями на ВДНХ: «Для того чтобы претендовать на какое-то лидерство, я уж не говорю глобальное лидерство, но хоть в чем-то, безусловно, любая страна, любой народ, любой этнос должны обеспечить свой суверенитет. Потому что не бывает каких-то промежуточных составляющих, промежуточного состояния. Или страна является суверенной, или колонией, как бы колонии ни называть».

Колонии — государства, которые «не в состоянии принимать суверенные решения». По его мнению, такие государства не имеют «исторических перспектив» и «шансов выжить в геополитической борьбе», которая «существовала всегда». Он также перечислил четыре составляющие суверенитета — военно-политическую, экономическую, технологическую и общественную.

Вот такая «картина мира». Как тут не вспомнить поговорку: «У верблюда два горба, потому что жизнь борьба». Вполне естественная картина для полковника КГБ, неспособного понять, что эпоха игр с нулевой суммой, когда победа одного возможна лишь за счет поражения другого, закончилась, и на смену борьбы на выживание пришла конкурирующая кооперация.

Порядок в роли индикатора беспомощности

«Все действительное разумно, все разумное действительно», — утверждал Гегель. Курс на «островизацию», в этом смысле, не является исключением. Мне уже неоднократно приходилось обращаться к теории русской власти, разработанной историками Юрием Пивоваровым и Андреем Фурсовым.

Русская власть — это власть моносубъекта, стоящего над законом. Существование иных субъектов ей противопоказано. Она или есть, или ее нет: «Потому что не бывает каких-то промежуточных составляющих, промежуточного состояния». И в этом смысле Путин абсолютно прав.

Глобализация с ее сквозными проектами повышает зависимость государств друг от друга, тем самым подводя черту под войнами. Современная война «значит примерно то же, как если бы сердце и печень постоянно выставляли друг другу условия» (Александр Аузан, экономист).

Для понимания неразрешимости проблемы, с которой столкнулась русская власть, обратимся к книгебританского социолога Зигмунта Баумана «Текучая современность»: «Понятие глобализации описывает процессы, представляющиеся самопроизвольными, стихийными и беспорядочными, процессы, происходящие помимо людей, сидящих за  пультами управления, занимающихся планированием и, тем более, принимающих на себя ответственность за конечные результаты».

«В глобализирующемся мире порядок становится индикатором беспомощности и подчиненности. Кажется, что большая историческая эпоха, начавшаяся с триумфа оседлых племен над кочевыми, теперь подходит к концу… Глобализация может быть определена различными способами, но «реванш кочевников» – один из самых удачных, если не лучший».

Тип власти, олицетворяемый Путиным, способен воспроизводиться в XXI веке лишь на острове, ощетинившимися ядерными ракетами. Поэтому «спецоперация» — это не результат помутнения конкретного ума, или ограниченного числа умов, это историческая закономерность развития (деградации) русской власти.