От экономики отверточной сборки к экономике импортозамещения

Последовательно сменяющие друг друга промышленные революции, последовательно ликвидировали одни профессии, одновременно порождая другие. Родители моих родителей застали бурлаков и трубочистов. Мои родители — водовозов и заготовщиков льда. Лично мне еще довелось летать на самолетах по маршрутам, проложенным штурманами.

В первом приближении профессии делятся на массовые и эксклюзивные. К числу последних можно смело отнести профессии вождей, фюреров и дуче. Все они порождены второй и третьей промышленными революциями с их массовым производством, массовым потреблением и, соответственно, массовым человеком.

Профессор политических наук Калифорнийского университета Дэниел Трейсман и профессор экономики в Школе политических наук Sciences Pо (Париж) Сергей Гуриев в книге «Спин-диктаторы: Меняющийся облик тирании в 21-м столетии» поясняют, что самые яркие представители эксклюзивной профессии в XX веке осуществляли свои профессиональные функции главным образом с помощью насилия, страха и идеологии.

В XXI веке на смену вождям-фюрерам-дуче пришли национальные лидеры, сменившие полувоенную форму на деловые костюмы, а насилие-страх-идеологию — на «веселые картинки», с помощью которых они получают большинство голосов на выборах.

Разумеется, наработки предшественников не заметаются окончательно под исторический плинтус. Но то что в прошлом веке доминировало, в наши дни используется в качестве дополнительного, вспомогательного и факультативного.

Что в сухом остатке?

Смена полувоенной формы на деловой костюм — не просто дань моде. От комбинации модернизации и глобализации не спрятаться. В новой реальности на первое место выходят высокие технологии и электронные коммуникации. Volens-nolens, а приходится соответствовать.

До 24 февраля проблему соответствия на территории Союзного государства решали с помощью нефтедолларов. Их избыток в России позволял покупать все недостающее для всеобщего счастья, в том числе и для счастья работников военно-промышленного комплекса (ВПК). Но после начала «спецоперации» в логистических цепочках начались сбои.

В полный рост в очередной раз встала проблема модернизации. Отличие нынешней от предыдущих заключается в наличии плотного «железного занавеса», установленного «этими мерзавцами». Поэтому не приходится рассчитывать на второе пришествие американского индустриального архитектор Альберта Кана, спроектировавшего между 1929 и 1932 годами более 500 промышленных предприятий в СССР.

Не стоит надеяться и на продолжателей дела супругов Розенбергов, передавших американские атомные секреты. Чем, например, полный комплект документации на последнюю модель смартфона от Apple, поможет тем, кто попытается наладить его промышленный выпуск среди родных берез и осин?

Современный смартфон есть конечный продукт кооперации десятков специализированных фирм, обладающих уникальными технологиями. Замучишься пыль глотать, пытаясь повторить все это разнообразие.

Что в сухом остатке? Опора на собственные силы. С белорусской стороны — 15 крупных проектов, с российской — финансирование. Все при деле, что и требовалось доказать.

На какое-то время хватит

У понимающих масштаб проблемы не возникает сомнений в том, что начинать следует с образования.

27 июня в Госдуме состоялось обсуждение выхода России из Болонского процесса. По мнению коммуниста Олега Смолина, присоединение к нему было совершено в 2003 г. «без большого ума». Поэтому нет ничего удивительного в том, что попытка встроиться в западноевропейскую систему образования свелась к «перекачке мозгов».

Естественно, не обошлось без рассуждений о суверенитете. Министр науки и высшего образования Валерий Фальков был предельно лаконичен:

«Надо выйти из парадигмы копирования чужого опыта и стандартов и обеспечить технологический суверенитет».

Для тех, кто не в курсе, поясню, что согласно национальному лидеру России, не бывает промежуточного состояния: или страна является суверенной, или колонией, как бы колонии ни называть. При этом реальный суверенитет складывается из четырех составляющих: военно-политической, экономической, технологической и общественной. По отдельности они не существуют. Например, о какой внешней безопасности можно вести речь, не имея технологического суверенитете?

Отталкиваясь от трактовки суверенитета национальным лидером, министр пояснил депутатам:

«До сих пор у нас был минимальный запрос на инженера-творца, ориентировались на облегченные версии инженерного образования, на то, чтобы подготовить специалистов, которые могут осуществить отверточную сборку и этого достаточно. Теперь же нам нужно проектирование, нужны разработчики, конструкторы, интеграторы. В конце концов, нам нужен патриотичный инженер. Это, в свою очередь, потребует более продолжительного срока подготовки специалистов».

Три десятилетия экономика «нашей России» развивалась в парадигме отверточной сборки, под которую и подстроилась система подготовки инженерных кадров. Включенность в Болонский процесс ничего кроме признания российских дипломов за рубежом не дала. Но после 24 февраля стало понятно, что требуются, во-первых, инженеры-творцы, во-вторых, — настоящие патриоты, способные обеспечить технологическую составляющую суверенитета.

Предыдущая попытка в условиях третьей промышленной революции завершилась «крупнейшей геополитической катастрофой XX века». На чем основывается уверенность, что в условиях четвертой промышленной революции получится иначе, — объяснить никто не пытается.

Степень взаимозависимости национальных экономик растет по экспоненте, но все, что можно противопоставить этому росту, свелось в конечном итоге к замене партийного вождя на беспартийного национального лидера.

Хватит ли этого для прозябания на исторической обочине?

На какое-то время, безусловно, хватит.