Кухня для темных времен. Уместны ли сейчас гастрофесты?
В моей ленте ФБ все больше постов на кулинарную тему. В частности, я узнал, что знаменитый литератор и художник в качестве десерта предпочитает арбуз, а неутомимый охранник наследия любит цуккини. У некоторых все это вызывает праведный гнев. Вот и бескомпромиссная журналистка Ирина Халип заявляет, что не время сейчас для гастрофестов. Но тут возникает вопрос: какой должна быть кухня темных времен?
Эмоции и желудочный сок
С одной стороны, причина кулинарных постов ясна: больше особо ни про что и нельзя. Во всяким случае, если ты по той или иной причине остался в Беларуси.
Но очевидно и другое: про то, про что нельзя, уже не особо и хочется. Во-первых, и так все ясно, причем уже очень давно. Во-вторых – перегорели: так много было сказано! И в-третьих, все убедились в том, что наши слова, увы, не обладают перформативностью – никак не влияют на реальность. Во всяком случае, пока.
Психологи наперебой советуют ограничивать чтение новостей – хотя бы просто для того, чтобы не сойти с ума. Переключиться. Да и без этих советов понятно, что в ситуации страха и неопределенности люди невольно ищут хоть какие-то позитивные эмоции. Ну а кулинария – это самый предсказуемый способ их получить (если, конечно, не считать алкоголь).
Все мы – особенно те, кто остался в Беларуси – застряли на транзитной станции, и куда привезет следующий поезд, не знает никто. Да и когда он будет, можно только догадываться.
Значит, самое время посетить буфет. Во всяком случае, я в подобных ситуациях неизменно поступал именно так.
Можно, конечно, сварганить из мазута и палок дрезину да попытаться самостоятельно на ней куда-то доехать. Но как человеку с инженерным образованием, мне такая идея кажется довольно сомнительной.
Да и опасной тоже. Ведь железная дорога (как и политика) – не место для безответственных игр.
В общем, за тем, кто такое предложит, лично я бы не пошел. Лучше уж в буфет. А там посмотрим.
В тех условиях, когда реальность абсурдна и ужасна, а будущее неопределенно, ничего не остается, как только ловить те радости, которые дает нам это лето. Самостоятельно генерировать из подручного материала положительные эмоции. Carpe diem – жить этим днем. Жарить кабачки.
«Мне здаецца, і я маю слушнасць…»
Читая когда-то воспоминания тех, чей век выпал на сталинскую эпоху, я то изумлялся, то негодовал. Как они могли позволить себе жить своей приватной жизнью, полной мелких радостей и обид?
Скажем, Якуб Колас очень любил собирать грибы. Во время репрессий он проводил в лесу дни напролет, покуда товарищи наверху решали, что же ему вручить – орден или ордер. В лучшие годы умудрялся насушить по 15 пудов боровиков!
А живя в эвакуации, сетовал на то, что в узбекских пустынях грибы не растут. “Вось ужо другі год, як не збіраю я баравікоў. Усякі скажа, што я кажу глупства, што гаварыць аб іх – проста не паважаць тае справы, якая займае ўсіх на свеце. Усё гэта, можа, і мае слушнасць, але ж, мне здаецца, і я маю слушнасць…» – пишет он в августе 1942-го, когда начиналась битва за Сталинград.
Но теперь-то, с нашим скромным опытом, становится понятно, что это хобби было для классика настоящим спасением. Лес в те времена оставался одним из немногих мест, где не висели портреты вождя. И чуть ли не единственным способом хоть на время сбежать из золотой клетки. Прочувствовать многослойность реальности, где вопреки всему сохраняется красота и умиротворение.
Да и вообще… Если мы хотим когда-нибудь окончательно пережить ту эпоху, придется признать, что слушнасць имеет всякий: и тот, кто жизнь готов отдать за идею, и тот, кто любит собирать грибы или жарить кабачки.
Отсутствующий элемент пазла
Далее в своем интервью Ирина Халип круто обобщает: оказывается, власть держалась даже не на дубинках, а на всем том положительном и европейском, что у нас было: джазовых концертах возле ратуши, арт-пространствах, всяких там кафешках…
Что примечательно, подобные смелые утверждения мне приходилось встречать и раньше. Дескать, радости жизни отвлекают от непреклонной борьбы. Не дают сконцентрироваться.
Но однако… во времена Сталина хипстерских кафешек не было и в помине. Почему же тогда полуголодный народ не свергал тирана?
Думаю, тут явно перепутаны причины и следствия. Убежден, что все эти опэнэйры и гастрофесты, все неисчислимые способы себя реализовать (в творчестве, профессии или хобби) – да и просто требовательность к товарам и услугам, характерная для consumer society – во многом и породили тот феномен, вторую годовщину которого мы недавно с разными чувствами вспоминали.
Жизнь человека – это пазл, сложенный из множества элементов. Есть среди них и духовно-философские поиски, и секс, и стремление к карьерному росту, и самореализация, и траву покосить на даче… И, конечно, кулинарные предпочтения.
Есть среди них и такой элемент, как право на политический выбор. Именно его отсутствие стало очевидно, когда другие частички сложились. Вопиюще очевидно.
Что примечательно, активом протестов как правило становились именно те люди, чей пазл действительно почти сложился. Самый активный движ был в районах коммерческой застройки, где жилье доступно только для среднего класса – причем среднего даже по европейским меркам. В трущобах и хрущобах дотационных райцентров свои Площади Перемен почему-то не появились.
Больше всего «переобувшихся» чиновников было среди дипломатов – того типа госслужащих, которым завидуют даже министры. А вот самые униженные и оскорбленные из этой категории – председатели сельсоветов и районные клерки – привычно промолчали.
Приезжая в Минск в прошлые годы, я постоянно замечал, как меняются его жители (со стороны, поверьте, это заметно куда лучше). Ожидая позднего поезда в метро, с каждым разом было все приятнее наблюдать за другими пассажирами. В каждом чувствовалась какая-то самость, индивидуальность – во внешнем виде и даже выражении лица.
Эти татуированные непринужденные люди явно не соответствовали устоявшейся у нас патерналистской модели власти. Полагаю, именно такое несоответствие и может стать определяющим фактором – если для этого возникнут условия.