Историко-этнографический музей-заповедник в географическом центре Европы

В футболе и политике, в отличие от математики, физики, химии и далее по списку, разбираются все. У этого феномена (футбола касаться не стану по причине его святости) имеется объяснение, и заключается оно в том, что люди склонны смотреть на макропроцессы через призму своего жизненного опыта.

Между тем ближний круг, в котором человек выстраивает отношения с лично знакомыми ему людьми (члены семьи, друзья, коллеги, соседи и т.д.), и дальний круг регулируются принципиально различными законами. Можно прожить сто лет, посадить дерево, вырастить сына, построить дом и овладеть сложной современной профессией, но к пониманию политических, экономических и социальных процессов ни на шаг при этом не приблизиться.

Самые популярные примеры массового заблуждения — вера в возможность управления большими социальными коллективами и как следствие — завышение роли личности в истории.

Первому заблуждению нобелевский лауреат, экономист Фридрих Хайек посвятил книгу «Пагубная самонадеянность». Любопытствующие в два клика отыщут ее в интернете. Пример второго заблуждения — популярность в массовом сознании фюреров, дуче, вождей, батек и национальных лидеров.

Откуда растут ноги подобной популярности? Из переноса представления о семье, в которой роль мужчины может быть значительной, на общество и государство. Но как было сказано выше, ближний и дальний круг регулируются принципиально различными законами.

Проиллюстрирую это отличие на примере роли сотрудничества и конкуренции в эффективности совместных усилий. Чему следует отдать предпочтение? Если речь идет о семье, то от одной мысли об организации отношений между ее членами на основе конкуренции возникает желание выброситься из окна. Между тем одной из фундаментальных причин неэффективности советской экономики явилось отсутствие конкуренции отечественных производителей между собой.

Что касается конкуренции с импортом, то от него отечественные производители были отгорожены монополией государства на внешнюю торговлю. Импортировалось только то, что внутри страны не производилось вообще или производилось в минимальном количестве.

Крах советской модели устоявшегося понимания роли конкуренции не отменил, чем и объясняется постоянные призывы белорусского «национального лидера» к своему российскому коллеге не создавать параллельных производств в России. Чтобы не быть голословным, подкреплю сказанное цитатой:

«Нам нужно прекращать конкурировать друг с другом хотя бы в рамках Таможенного союза и вместе выходить на рынки третьих стран. Мы к этому готовы» (15.12.2013).

 Не перевелись еще специалисты

В том, что мы как юные пионеры “всегда готовы”, сомневаться не приходится. Вот только к чему мы готовы — к прекращению конкуренции в рамках Таможенного союза или к выходу на рынки третьих стран? По поводу ТС сомнений не возникает. С выходом на рынки иных стран, независимо от их порядкового номера, все сложнее.

После 24 февраля любую внутреннюю проблему можно списать на санкции, в чем многие и преуспели. Однако, не перевелись еще специалисты, способные отделять зерна от плевел, т.е. внутренние причины от внешних. Академик Абел Аганбегян — один из них. 17 августа на сайте business-gazeta.ru он опубликовал статью «К концу года 30 процентов россиян будут жить на 300 рублей в день».

Профессиональный экономист, естественно, не мог обойти тему инвестиций. В соответствии с так называемыми «майскими указами», принятыми в 2012 г., инвестиции за 2013-2020 гг. должны были вырасти в России на 40%.

«Но все было сделано наоборот. Государственные инвестиции за этот период не выросли, а снизились на 31%. А у крупнейших корпораций, подчиненных государству, во главе с Газпромом, РЖД и др., даже сократились на 35%».

Подобно тому как по Сеньке — шапка, по доле инвестиций — экономический рост. Вновь процитирую академика:

«За 1991-2021 годы валовой внутренний продукт России увеличился всего на 15%. В то время как ВВП Евросоюза вырос в полтора раза, США — в два раза, в постсоциалистических странах Европы (новых членах ЕС) — в 2,5-3 раза, а в развивающихся странах во главе с Китаем, Индией и Бразилией — от 3 до 5 раз. Только в Китае он вырос в семь раз».

Такова реальность, выраженная не в рассуждениях о «мощной в военном и экономическом отношении России», а в статистике.

О роли внешнего финансирования

Что посеешь, то и пожнешь. За I полугодие 2022 г. Беларусская модель под разговоры об открывшемся «окне возможностей» смогла наскрести 12,5 млрд рублей инвестиций в основной капитал (82,9% к уровню I полугодия 2021 г.).

Модель явно едет с ярмарки. 82,9% — это «знак беды», точнее ее начала.

Если сравнить июнь 2022 г. с июнем 2021 г., то получим 72,2%, а по затратам на приобретение машин, оборудования и транспортных средств — 52,2%.

Доля же инвестиций в ВВП в июне составила жалкие по любым меркам 12,6%.

Ни о каком росте при таком показателе не может быть и речи. Перед правительством поставлена задача «сработать не хуже прошлого года», но пока каждый месяц от главного экономического показателя откусывает около одного процента. А начинали за здравие — 102,7% в январе (год к году). Но по итогам I квартала опустились до 95,8%.

Для понимания перспективы Беларусской модели необходимо разобраться с местом, которое она занимает в современном динамичном мире. Тут возможны варианты, но я осмелюсь предложить свой. Беларусская модель — это своеобразный аналог историко-этнографического музея-заповедника.

Формирования музея не завершено. Беспокойные соседи постоянно вынуждают вносить коррективы. У них то понос, то золотуха, то «спецоперация». Тем не менее и беглого взгляда достаточно, чтобы понять принципы, на которых основан отбор экспонатов для базовых разделов (политического, экономического и социального).

При наличии внешнего финансирования перспективы у музея-заповедника, по крайней мере среднесрочные, имеются.

Что касается перспектив долгосрочных, то они мало кого интересуют, потому что, согласно отцу-основателю кейнсианства, Джону Мейнарду Кейнсу, «в долгосрочной перспективе мы все мертвы».