Смерть во время войны – новость не из ряда вон выходящая. Почему же тогда убийство имперской пропагандистки (как утверждал отец, она сама называла себя бойцом) обсуждают куда больше, чем глазик, выбитый в тот же день осколком русской ракеты украинской девочке из Вознесенска – которая уж точно нонкамбатант и невинная жертва?
Видимо, с непривычки. Причина в резком пересечении границы опасного – не только территориальной, но и парадигмальной. Мы привыкли к тому, что убивают в Украине, а не под Москвой. А еще мы привыкли, что за идеи не убивают. И до сих пор, к счастью, не можем отвыкнуть.
Но увы – та постмодернистская, по сути, ситуация, в которой многие из нас чувствовали себя как рыба в воде (я – в первую очередь), похоже, и вправду закончилась. Это когда-то мы были убеждены, что перо и штык продаются в разных отделах глобального супермаркета. Да и штыки там пригодны только для каких-нибудь реконструкторов-униформистов.
Теперь чьи-то слова снова приобрели вес – и прилетают в глаза невинных детей. Но иногда это оружие срабатывает как бумеранг.
Нет сомнения, что Дугин – как и, например, я – родом из 90-ых. Это было золотое время для радикальных политических идей – как, впрочем, и художественных, и метафизических… Эффект нового fin de siècle на каждого воздействовал очень по-своему – но все же в чем-то схоже.
Кто-то из моих знакомых тогда топил за «Правы рэванш», кто-то – за анархов, кто-то – за НБП. Были и те не шибко сознательные персонажи, которые честно умудрялись все это совмещать – в зависимости от настроения, компании и количества выпитого поверх водки портвейна.
А фоном звучала песенка «Нейро Дюбеля» на мотив из «Бременских музыкантов»: «Ничего на свете больше нету, и за это ничего не будет».
В общем, конец всех метанарративов – и превращение их в тему для застольной беседы.
Да, мы даже не сомневались, что за убеждения, заблуждения, идейные поиски и вправду ничего быть не должно. Диспуты на моей памяти никогда не превращались в драку.
Даже в том случае, если хлеб и горлышко (пластиковых стаканов тогда еще не было) с нами делили поклонники того самого Дугина – скажем, его местные адепты из группы «Красные звезды». Кое-кто из них мне запомнился как довольно интересный собутыльник.
Увлечение творческих людей идеями Дугина я никогда не разделял, но всегда понимал. Когда демократия, которую чаяли поколения диссидентов, стала мейнстримом, она вмиг перестала возбуждать. Так бывает после того, как объект твоих грез вдруг выходит за тебя замуж – и тут же заплывает жиром да выгребает всю зарплату.
Как это водится в таком случае, особо требовательные стали искать свежих впечатлений – в области перверсий.
Но, конечно, никто из нас – даже наутро после всенощных дискуссий под вермут «Крышталь» – не мог предположить, что когда-то евразийство тоже станет мейнстримом. Вместо акурат-таки демократии.
Проще уж было представить, что мы вдруг проснемся в каком-нибудь из романов Сорокина. Ну, или Вишнева – что, наверное, еще хуже.
Буквально за пару недель до трагедии гуру евразийства выпустил потрясающий в плане градуса инфантилизма манифест «Прекрасная Россия». Будущее Имперских Штатов (одним из которых уготовано стать «Белоруссии») – это синопсис полуденного сна Веры Павловны под воздействием легких наркотиков.
Судите сами: «Правительство будет расположено в воздухе, в роскошной подвесной конструкции, приделанной к огромному дирижаблю. Дирижабль будет плавать над Имперскими Штатами, оттуда власть будет наблюдать в бинокль – всё ли в порядке, всё ли по плану. Как в Древнем Китае будет введен пост Министра Облаков, а также Главы Департамента Федеральных Сновидений и многие другие завораживающие должности — Господин Леса, Хранитель Вод и т.д. В правительстве будет довольно много женщин. Красивых и строгих».
Или вот, еще покрасивше: «Качественный скачок произойдет в теории музыки. Будет восстановлено троичное деление доли — то есть четверть снова будет делиться на три восьмых, а не на две (как в Модерне). Так будет побеждена музыка Нового времени. Послушав, как это звучит, люди будут лучше понимать мироздание, друг друга и решения властей».
В штате белоруссия, кстати, начнут активно производить тазы – ими она завалит всю империю. Дугинский мир настолько упростится, что в IT просто не будет особого смысла. Ну а этим тунеядцам надо ведь чем-то себя занять.
Причем их никто не будет спрашивать, как и всех остальных – что особо радует Дугина.
Прочитав этот текст, я почувствовал эффект дежа вю: он мне навязчиво что-то напоминал. Как ни удивительно, ключом стали именно тазы. Ведь тазик – это символ движения “БумБамЛіт” и вообще тех веселых растрындяйских времен, о которых я только что ностальгировал, почесывая свою лысину.
Тогда в государственном журнале «Крыніца” (редактор – некто Владимир Некляев) была прекрасная рубрика, которая, кажется, называлась “Калі б я быў прэзідэнтам”. Любой желающий мог написать туда какой-нибудь бред об идеальном будущем – чем забористей, тем это больше котировалось.
Манифестов вроде дугинского появилось там изрядно. Редакция их печатала без купюр. Потому что если не авторы, то уж прожженые сотрудники точно понимали: интересные и необычные сочетания слов имеют гедонистическую, а не перформативную силу. И за них никому ничего не будет.
Кроме скромного гонорара, который обычно пропивали не отходя от кассы – за обсуждением новых прожектов.
Но, как выяснилось, сны иногда сбываются. В темную ночь разума бредовые идеи евразийства выползли из голов своих создателей. Они живут уже не только на прокуреных кухнях, где члены этой секты десятилетиями полировали свой идеальный мир.
Сначала они почти контрабандно пробрались в аудитории и академические кабинеты, а потом и в святая святых ненавистного им мира – телевизор.
И надо сказать, что воплощение фантомов в жизнь неказанно радовало их создателей – вселяло чувство собственной значимости. По крайней мере, до недавней трагедии.
О союзе циничного политического истеблишмента и юродивых интеллектуалов вроде Дугина написано уже много. В том, что этих мечтателей просто используют, вряд ли есть хоть какие-то основания сомневаться.
Но в отличие от журналистов западных СМИ – которые еще не поняли, что Россию аршином общим не измерить – я бы поостерегся называть Дугина идеологом агрессии или вообще чего бы то ни было. Не надо здесь привычно искать причинно-следственные связи между мыслью и поступком. Тем более, думают и совершают абсолютно разные люди.
Все совпадения здесь скорее окказиональны. Но они случились.
Повлиял ли Дугин на современную российскую политику – это вопрос, конечно же, спорный. Но очевидно, что он – думаю, помимо своей воли – стал ее лакмусовой бумажкой. Эталонным воплощением теологического термина “культурная шизофрения”. Ну как иначе можно назвать человека, который считает себя православным – и восхваляет братоубийственную захватническую войну? И такой ведь нынче – совсем не один.
Но глядя на кадры похорон человека, который действительно пострадал за идею – а стал оружием пропаганды, – я задаюсь вопросом: как же этот союз состоялся? Такие ведь разные его компоненты…
Впрочем, стоит вспомнить, что после революции многие русские (и немногие наши) футуристы тоже с восторгом поддерживали большевиков. Им это казалось частным воплощением своей глобальной мечты о новом мире. Их рабоче-крестьянские власти поначалу очень привечали – когда им самим требовалась поддержка.
А потом, после того, как все устаканилось, безжалостно списали в утиль.
Чего больше в этом союзе: наивности, идеализма, прагматичного приспособленчества – или безудержной веры в то, что эти взрослые дяди помогут реализовать твои заветные мечты? Не зря ведь они тебе улыбаются, теребят пальцем за нос и протягивают конфетки…
В общем, неважно. Главное, чтобы идеи наподобие дугинских снова обрели свое законное место – на прокуренных кухнях.
Список Всемирного наследия UNESCO в последнее время пополняется неохотно (особенно если речь идет о материальных…
«Начальство делает вид, что нам платит, мы делаем вид, что работаем» — таков был ответ…
«Мы абсолютно не прячем то, что мы кого-то будем поддерживать. Это естественно. Если бы мы…
Наша национальная особенность согласования частных и коллективных (далее, государственных) интересов заключается в том, что при…
В прошлом году получили от экспорта продовольствия 8,3 миллиарда долларов, а для обеспечения этого показателя…
Суть рыночной экономики — в реализации личных интересов граждан, побочным результатом чего является рост общественного…