Когда война пришла в Союзное государство, Минск вспомнил про геополитические качели
По мере того, как вовлеченность Беларуси в чужую аферу становится все большей, в пропрагандистской риторике Минска еще настойчивее подчеркивается верность союзническому долгу и одновременно – демонстрация своего миролюбия западу...
Не понять: то ли политическая эквилибристика, то ли демонстрация полной беспомощности.
Поговорили об этом с политическим обозревателем, медиаэкспертом Павлюком Быковским и политологом Сергеем Марцелевым.
Павлюк Быковский: Цели совпадают, но военной риторики становится меньше
– С начала войны в Украине беларусская пропаганда выступала полностью на стороне России. В подготовительный период также использовались придуманные Кремлем оскорбительные номинации наподобие «укрофашистов», чего не наблюдалось в 2014 году во время аннексии Крыма. Беларусская сторона явно поддержала риторику Кремля, уступив часть информационного суверенитета: она участвовала в информационном конфликте на стороне Москвы.
В дальнейшем пропаганда стала дистанцироваться от участия в войне, то есть заверяла, что ни один беларусский солдат не ступит на украинскую землю, но при этом она поддерживала и ретранслировала кремлевское идеологическое обоснование войны. Объясняла, почему Киев не прав, но подчеркивала, что Минск в войне не участвует; и действительно, на территории Беларуси прошли несколько раундов российско-украинских переговоров, до сих пор принимаются украинские беженцы.
Таким образом, синхронизация беларусской и российской пропаганды сохраняется, но это не поглощение российской пропагандистской машиной беларусской – это совпадение целей, но это совпадение все меньше является полным. Сейчас государственная пропаганда старается все меньше и меньше поддерживать военную риторику, все больше говорит о сотрудничестве и о необходимости каких-то мирных инициатив. При этом прямо подчеркивается, что Беларусь является российским союзником, которого предавать не намерена.
Что до реакции на псевдореферендумы в Украине, то с точки зрения официального Минска ничего нового не произошло.
Но поскольку некоторые представители официальной Москвы говорят, что есть вероятность принятия неконтролируемых территорий в союзное государство, например, Абхазии и Осетии, или с учетом того, что Донецкая, Луганская, Запорожская и Херсонская области Украины объявлены территорией России, то, получается, на территории союзного государства уже идет война. Если до принятия этого акта война шла за его пределами, но с участием одного из членов, то сейчас, после включения украинских областей в состав России, получается, война распространилась и на территорию СГ.
Есть определение, что такое несостоявшееся государство. Зададим очень важный вопрос: способна ли Россия управлять на своей территории? Мы видим, что она не может управлять на объявленной своей территории, на ее территории идет война. Россия не контролирует в полной мере ни одну из названных областей; какие-то больше, какие-то меньше, но полностью – ни одну. В целом это в значительной степени меняет ситуацию. А раз так, то увеличивается вовлеченность и второго члена союзного государства в военные действия.
Все это пока гипотетические рассуждения. Но символические вещи могут повлечь практические последствия: в рамках союзного государства заключен целый ряд военно-политических договоренностей о совместных действиях.
Сергей Марцелев: «Вчера пришли в «ЛНР-ДНР», сегодня идем к тебе»
– Крупные и влиятельные державы, которые поддерживают с Россией отношения, публично не критикуют агрессивную политику Кремля, добиваясь тем самым ощутимых и внятных плюсов для себя. Индия, например, получила углевородороды по ценам ниже мировых, у Китая свои бонусы, связанные с Дальним Востоком. России больше нечего предложить, чтобы переманить на свою сторону активных партнеров.
Однако на церемонии признания аннексии четырех областей Украины не замечено иностранных лидеров – никто не захотел поддержать Путина публично. Как минимум – публично. Лукашенко там тоже не оказалось.
Ведь в противном случае он выстрелил бы себе в ногу: признай сегодня аннексию областей Украины, как завтра объяснить возможную аннексию Витебской или Могилевской областей? А прямая аннексия Беларуси является логическим продолжением политики Кремля.
Записной интеграционизм может иметь лишь один логический финал – аннексия Беларуси, превращение из государства с ограниченным суверенитетом в часть российской империи. Сейчас наша страна государство, имеющее формальные признаки суверенитета, но с очень ограниченными возможностями на внешней арене.
И чем дольше продолжается «спецоперация», которая не приносит никаких выгод Кремлю, тем сильнее Путин будет налегать на интеграционные шаги в регионах, которые он держит в узде. По принципу: вчера пришли в «ЛНР-ДНР», ты это поддержал публично, сегодня идем к тебе. Очевидно, что у РФ есть подобные планы.
Чтобы Лукашенко сумел сохранить свою личную власть, он должен вернуться к политике геополитических качелей. Как мы видим, своим визитом в ООН Владимир Макей как раз и пытался перезапустить политику «многовекторной дипломатии», убеждая западных дипломатов, что независимость Беларуси под угрозой.
Аргумент не новый, и он оказался достаточно эффективным в 2011-2019 годах. Политические и экономическая изоляция не может быть компенсирована углеводородным грантом со стороны России. Кончено, сегодня Беларусь получает российски газ по ценам в 12 раз ниже, чем на мировых рынках сотовых контрактов и благодаря этому экономика кое-как еще балансирует. Правда, санкционная нагрузка не такая жесткая, как в отношении России. Поэтому Беларусь становится таким серым контрафактным хабом для России – как и Армения, как и страны Средней Азии. Официальный Минск заинтересован не только в либерализации политических отношений с западными государствами, но и в ослаблении санкций. Конечно, статус серого хаба дает определенные выгоды, однако когда на кон поставлена личная власть, тогда приходится выбирать.