Нобелевская премия и беларусская амнистия

Одним из лауреатов Нобелевской премии мира 2022 года стал основатель правозащитной организации «Весна» Алесь Беляцкий.

В 2011 году он был осужден по обвинению в уклонении от уплаты налогов, которое международные правозащитные организации сочли безосновательным и политически мотивированным, его освободили в 2014 году. Летом 2021 года правозащитника снова арестовали в связи с массовыми акциями протеста после президентских выборов 2020 года.

Как премия скажется на дальнейшей судьбе Алеся Беляцкого? Подтолкнет ли это решение Нобелевского комитета беларусские власти к освобождению политзаключенных?

Поговорили с правозащитником Гарри Погоняйло.

Думаю, эта ситуация дает шанс

– Беляцкий несколько раз выдвигался номинантом на Нобелевскую премию. Это уже огромная заслуга. Искренне и с огромным удовольствием поздравляю Алеся, героических «весновцев» и все беларусское правозащитное сообщество с вдохновительной, уникальной в высшей степени наградой.

С учетом их огромного вклада в демократическое переустройство Беларуси, длительной борьбы за достоинство личности и права человека при существующем тоталитарном режиме – награда заслуженная.

Не примазываясь, наверное, имею право сказать: она – оценка и заслуга всего беларусского правозащитного сообщества, в том числе и Беларусского Хельсинкского комитета.

– Правозащитники призвали освободить Алеся Беляцкого. Скажется ли Нобелевская премия на его дальнейшей судьбе?

– Помните правозащитницу Аун Сан Су Чжи из Мьянмы, которая 20 лет провела в тюрьмах? Вскоре после того, как она стала Нобелевским лауреатом, власти вынуждены были выпустить ее: многие иностранные государства, многие мировые авторитеты ходатайствовали об этом, выступили в ее поддержку.

Впоследствии она возглавила правительство, но сейчас снова оказалась в местах заключения.

Да, существует шанс освобождения и Алеся Беляцкого, и других весновцев. Если мировые лидеры, правительства, международные правозащитные организации – все, кому не чужда судьба беларусских политузников, принципиально и настойчиво потребуют этого.

Многие могут оказаться на свободе, используя амнистию, которая приближается к законодательному завершению. Как известно, в Палате представителей законопроект уже рассматривается профильными комиссиями, после принятия его в двух чтениях документ будет направлен в Совет республики, а затем – на подпись Лукашенко. В результате некоторые политзаключенные могут выйти из тюрем. Далеко не все, но те из участников акций протеста, которые осуждены впервые, которые отбывают срок на так называемой «химии» или получили небольшие сроки – до 5 лет лишения свободы.

Ведь и по делу Алеся Беляцкого суда еще не было. Сомневаюсь, что у какого-то судьи поднимутся руки приговорить нобелевского лауреата к длительному сроку заключения. А поскольку Беляцкий ведущий, а весновцы – ведомые, то в этом случае все они получают шанс вскоре выйти на свободу.

Впрочем, и нам это хорошо известно, всё зависит от того, какие команды будут отданы судам.

Не только народ должен…

– Почему амнистия, приуроченная к 17 сентября, так затянулась?

– «И хочется, и колется, и мама не велит».

Запад твердо стоит на том, что торг политзаключенными неприемлем. Мы считаем, что все сидящие за акции протеста в 2020 году являются политическими заключенными, все они изначально осуждены незаконно. Следовательно, должны быть освобождены, реабилитированы и восстановлены в правах.

Но беларусские власти не хотят признавать, что участники акций протеста осуждены незаконно. Именно поэтому политзаключенным настойчиво предлагают писать прошения о помиловании на имя Александра Лукашенко с признанием своей вины. Вот такие два требования. Фактически прошение автоматом означает не только признание вины, но и признание легитимности президента. И в этом для многих сидельцев «затык». Они осознанно не хотят подписывать такого рода документы вопреки своим убеждениям и чувству собственного достоинства.

Если кто-то поддастся на искушение и напишет прошение о помиловании, никаких претензий к ним нет и быть не может. Они вправе распоряжаться своей судьбой, перспективой скорейшего освобождения. Но есть и другая категория заключенных, возможно, малочисленная: эти люди намерены до последнего отстаивать свою правоту – это их мужественный и достойный выбор.

Лично я, как правозащитник, знающий, что сегодня творится за решетками, считаю, что тратить годы в тюрьме, даже ради жесткого противостояния, ради принципиальной позиции, вряд ли разумно. Вы нужны своим семьям, своему делу, которому на свободе будете более полезны, чем в заключении. Подчеркну – в местах заключения с пыточными условиями, в которые после 2020 года превратились наши тюремные учреждения.

Я нормально воспринимаю, когда люди готовы обращаться за помилованием. Но не могу возражать и против их выбора, если они отказываются. Это дело каждого. Не исключаю, что моя позиция не безупречная. Но она основана на гуманном отношении к каждому и Божьей свободе выбора за свои поступки.

Широкой амнистии для тех, кто осужден за участие в акциях протеста, думаю, ждать все же не приходится. Ведь репрессии не прекращены, они продолжаются, и каждый день задерживаются все новые и новые люди. Хотя, по логике, репрессивную машину можно и нужно было бы замедлить, используя, в том числе, правовые механизмы за давностью сроков привлечения к уголовной ответственности или же за малозначительностью, либо использовать условно-досрочное освобождение.

С одной стороны, жесткие репрессии не прекращаются, с другой стороны – власти готовят гуманный акт об амнистии.

Заговорили о ней к 17 сентября, затем заколебались. Видимо, ведутся жесткие дискуссии относительно того, кого можно освободить…

Год примирения… Кого с кем? Не только народ должен искать примирения… Власть обязана прислушаться к мнению инакомыслящих.

Кстати, сам законопроект об амнистии до сих пор не опубликован, о его содержании ничего не известно. Официальные лица заявляют, что закон коснется около 8 тысяч осужденных. Между тем, на сегодняшний день уже более 3 тысяч осужденных официально признаны политзаключенными, а в реальности количество осужденных за участие в массовых мирных акциях за выражение своей гражданской позиции, не исключаю, уже приблизилось к 10 тысячам.